Ураган в сердце - [53]

– Нам просто повезло, что он здесь работает, – сказала миссис Коуп, подчеркнуто не отрываясь от спиц и пряжи. – Он, наверное, зайдет через какое-то время. Он почти каждый вечер в больницу возвращается. Даже не знаю, как он это выдерживает, столько часов тут проводит. Наверное, ему больше тут нравится, чем у себя в комнате сидеть.

– У него что, семьи нет?

– Нет, он холостяк. Живет, снимая комнату у миссис Стайн.

– А-а, – протянул он, потом выговорил безо всякой задней мысли: – А здесь вокруг не так-то много евреев, верно?

Спицы застыли.

– Вас это беспокоит?

– Нет, – ответил он, пораженный жестким тоном, каким был задан вопрос. – Чего тут беспокоиться?

– Совершенно нечего. Только есть люди, которых это трогает.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но так и не ответил. Мелькнула мысль, что и миссис Коуп тоже, может быть, еврейка, но даже если и так, то, значит, есть тема, которую следует избегать точно так же, как он всегда воздерживался от поминаний всуе о католиках в присутствии миссис Горман.

Нарочито меняя тему, Джадд спросил:

– А вы что вяжете? – И тут же вспомнил свитер цвета хаки, который миссис Горман связала ему в подарок к двенадцатилетию, в день, когда он вступил в бойскауты.

– О, просто кофту для одной из дочек моей сестры, – сообщила миссис Коуп, расправляя на коленях наполовину связанное рукоделие. – А у вас ведь сын есть, верно, мистер Уайлдер?

– Да. Он сейчас в Париже.

– Наверное, потому и жена ваша туда отправилась.

– Да нет, не совсем так, – возразил он, отказываясь от собственной убежденности и пуская в ход объяснение, услышанное от Кэй. – У нее там тетя старенькая живет, в Париже. Скоро у нее день рождения, семьдесят четыре года исполняется, вот Кэй и решила, что ей нужно побывать там.

– Ваша жена француженка?

– Нет, но жила там, когда девочкой была, как раз у этой своей тети.

– Наверное, там-то вы с ней и встретились?

– Нет, когда война началась, она вернулась домой, в Филадельфию. И вот в первый раз отправилась обратно в Париж.

Позвякивание спиц возобновилось.

– А сколько вашему мальчику, мистер Уайлдер?

– Двадцать один.

– Во время войны, значит, родился.

– Да, я тогда за границей служил, – сказал Джадд, чувствуя, как сознание соскальзывает в канавку, пробитую днем расспросами доктора Рагги про Индию. – Я его увидел, когда ему уже два года было, – сказал он, едва вслушиваясь в ответные слова миссис Коуп, говорившей, что такую же судьбу война уготовила множеству отцов.

Мыслями он уже погрузился в прошлое, которое оставалось живым из-за частых воспоминаний. Он очень часто прокручивал в памяти тот первый раз, когда увидел сына, наполненный страхом взгляд этих детских глаз, тревожный плач, когда он протянул к нему руки, пугливое бегство малыша к маме на ручки. «Он скоро привыкнет к тебе», – сказала тогда Кэй. И конечно же, сын привык, но только совсем не так, как могло бы быть.

– Наверное, в наше время множество ребят так делают, – заговорила миссис Коуп. – Отправляются на год за границу, прежде чем университет окончить.

– Он там в аспирантуре, – пояснил Джадд. – Диплом бакалавра он прошлой весной получил. Теперь магистром стать собирается.

– Должно быть, умница.

– Да, мозги у него крепкие, – согласился он, хотя и, как уже вошло в привычку, сдержанно: Рольф, хоть и способный малый, а все же, к сожалению, так и оставался вундеркиндом, каким его воображала себе Кэй. Он понимал, нет ничего необычного в том, что мать считает своего сына гением, да только было что-то тревожное и странное в том, как неожиданно утвердилась в этой мысли Кэй.

К тому времени, когда он стал работать в «Крауч карпет», Кэй уже прочно утвердилась на новой для себя орбите. В первый свой ознакомительный приезд в Нью-Ольстер она просто прошлась по снятому им дому, не обращая внимания на его недостатки, зато целый день провела в школе, мучительно переживая отсутствие в той какого-либо особого отношения к одаренным детям, а потом, взяв на себя ответственность за школьные недочеты, сделалась наставником Рольфа, истово отдавшись ничем не сдерживаемому порыву улучшить его образование.

Он надеялся, что материнская хватка, может быть, ослабнет, когда сын уедет учиться в колледж, надежда эта едва не превратилась в уверенность, когда Рольф неожиданно выбрал для учебы Колфакс вместо Принстона, который настоятельно рекомендовала ему мать. И хотя Рольф никогда не говорил, что выбрал Колфакс потому, что там учился отец, все же такая подспудная причина грела душу. Субботнее утро, когда они вместе поехали взглянуть на кампус (Рольф предложил это в день, когда мать была в Филадельфии), стало одной из тех редких оказий, когда Джадд Уайлдер ощутил в себе достаточную близость к сыну. Увы, это небольшое достижение было быстро сглажено напором, с каким Кэй, одолевая последствия одного поражения, ринулась к новым баталиям за удержание сына в зависимости. До поступления Рольфа в колледж Джадд не принимал никакого участия в делах выпускников Колфакса, однако под нажимом Кэй они отправились туда на День питомцев, посетили все встречи выпускников и еще до окончания выходных она добилась избрания членом Вспомогательного комитета, отвечавшего за ремонт Ганскомбского зала. И с тех пор у нее всегда была веская причина для поездки в колледж как минимум раз в неделю.