Ну всё, с богом…
В доме было темно и сыро, стоял мерзкий запах гнили. Воздух был тяжёлый, застоявшийся, так бывает в подвалах старых домов. Ощутимо тянуло холодом. Колька поёжился, поправил висящую через левое плечо перевязь с колышками. Вперёд.
Он миновал захламлённую прихожую, заглянул в комнату. Ногами разбросав мусор, оглядел пол в поисках люка. Ничего. Прошёл, не останавливаясь, кухню, осмотрел вторую комнату. Повторил процедуру с полом. Опять ничего. Значит — кухня.
В кухне царил полумрак. Маленькое оконце давно лишилось стёкол, но чья-то заботливая рука плотно задвинула ставни; только через узкую щель между досками пробивался солнечный свет. Печь разбита, кирпичи валяются на полу, у окна чудом уцелел покосившийся, ссохшийся от времени стол. Колька положил на него свой рюкзак, вынул фонарь и гвоздодёр. Посмотрел на часы. Без пяти час. Шесть часов до полной темноты. Вперёд.
Первым делом он расчистил пол от мусора. С кирпичами пришлось повозиться, пока перетаскал их в угол — прошёл час. Но зато он обнаружил люк, замаскированный слоем пыли и старых бумаг.
Колька включил фонарь, положил его рядом с собой на пол. Лезвием перочинного ножа провёл по щели, выскребая щепки и грязь. Ручки у люка не было, остались лишь ржавые гвозди в местах крепления. Колька отложил нож в сторону и взялся за гвоздодёр. С третьей попытки крышку люка удалось зацепить и приподнять. Заскрипели несмазанные петли. Колька поднатужился. Крышка со страшным грохотом и лязгом откинулась, открыв путь вниз. Запах оттуда шёл неописуемый — что-то вроде сгнившего мяса вперемежку с блевотиной.
Вперёд!
Он осторожно спустился. Лестница скрипела, заставляя сердце уходить в пятки. Это уже не игрушки, сказал Колька сам себе. Я скоро встречусь с упырём. И он можёт меня убить. Просто взять и…
Хватит, прекрати ныть! — оборвал он себя. Ты должен. Если не ты, то кто же? Помни: Севка мёртв, мертвы и те двое. Он выпил их кровь.
Он — упырь.
Вампир.
Отродье Ночи.
Будь он проклят!
Луч фонаря выхватил из темноты бледное лицо. Колька едва сдержал готовый вырваться крик, рука непроизвольно дёрнулась — фонарь упал на землю, покатился. Колька присел, схватил фонарь — руки не слушались, луч света плясал, как пьяный. Колька закусил губу. Возьми себя в руки, велел он. Давай, вот он, ты его нашёл.
Он долго не решался подойти поближе. Потом всё же пересилил себя, сделал шаг, другой. Фонарём осветил незнакомое бледное лицо. Какая красивая! Это была девушка лет восемнадцати, с классическими чертами лица, которые не смогла изуродовать даже смерть. Она лежала в позе покойника на отпевании, со сложенными на груди руками. Рваное летнее платье из цветастого ситца в грязи и тёмных пятнах, словно кто-то побрызгал на него чернилами.
Колька трясущимися руками вынул из гнезда колышек. Правой рукой взялся за рукоять киянки. Поставил колышек в районе сердца — долго не мог попасть, мешали и её руки и выпуклость груди. Примерился…
И не смог ударить.
Он опять долго рассматривал её прекрасные черты, чувствуя что не может вот так, с размаху, уничтожить подобную красоту. Во рту собралась тягучая слюна. Он замахнулся…
Севка, прости! Я не могу.
Можешь, донеслось словно издалека. Можешь. Ты только не думай о том, какая она красивая, а думай о тех, чью кровь она выпьет в следующий раз.
Кто это? — мысленно спросил Колька. — Севка, ты?
Да. Бей, Колян, не тяни!
И он ударил.
Колышек пробил ветхую ткань, вонзился в плоть, брызнула чёрная густая кровь. Девушка открыла глаза, выгнулась…
Ещё! — приказал голос. — Достань до сердца.
Удар!
Она завопила.
Ещё, — требовал голос. — Ещё. Тебе придётся через это пройти. Ещё!
Удар, удар, удар.
Колька бил, стараясь не замечать криков и бьющей во все стороны крови. Колышек ушёл вглубь дёргающегося тела, вой перешёл в хрипение. Колька отпустил кол и схватился двумя руками за киянку.
Удар!
Кончено. — удовлетворённо сказал голос. — Ты сделал это, Колян! Теперь я могу уйти… Не расслабляйся! Остался главный упырь, тот, кто сделал кровопийцами меня и эту девушку. Давай, Колян, я в тебя верю…
Но где он? — Колька не заметил, как заговорил вслух.
- Так, так! — прозвучал насмешливый голос. — Охотничек явился? Вот и ладушки…
Колька отбросил ненужную теперь киянку. Вампир проснулся. Ещё до темноты. Колька поднял скользкими руками фонарь…
Этого лица он раньше никогда не видел.
Узкое, насмешливое, красивое, оно напомнило Кольке лица белогвардейских офицеров из фильма «Адъютант его превосходительства». Тонкий нос, полоска усов над ярко-алыми губами, тонкие чёрные брови. Упырь был в серой шляпе, белой рубашке с подвёрнутыми рукавами, и в тёмных брюках. В руке он держал колькин рюкзак.
- Что тут у нас? — упырь запустил руку внутрь. — Ага. Банка с какой-то вонючей гадостью… Бензинчик? Понятно. Куча батареек. Спички охотничьи, где достал, спрашивается? Ого! Фомка? Запасливый вы, я погляжу, человек!
Колька нашарил в кобуре пистолет. Выхватил, нажал на курок, пуская в упыря тонкую струйку святой воды.
Тот засмеялся, отряхивая рубашку. Бросил рюкзак на пол.
