Упырь - [2]
…Страница 4, третий абзац сверху:
«Стивен Кинг, „Участь Салема“.
Орудия: кол осиновый, крест серебряный, распятие, чеснок, святая вода, серебряные пули, огонь.
Особенности: есть главный вампир, который делает вампиров из обычных людей. Если главного вампира убить, остальные умрут сами.
Логово вампира: старый заброшенный дом, в подвале гроб, где он спит днём…»
Или:
…Страница 3, пятый абзац сверху:
«Брэм Стокер, „Дракула“.
Орудия: кресты, осиновый кол, святая вода, чеснок, огонь, серебро.
Особенности: главный вампир должен отдыхать днём в гнилой земле. Если землю освятить, то он должен будет искать новое убежище. Главный вампир гипнозом заставляет людей делать то, что он хочет. Чтобы стать вампиром, нужно выпить его крови…»
Колька сам выстрогал осиновые колья, целый набор. Они хранились у него под кроватью, а самый маленький — размером с перочинный нож, тонкий и острый, как бритва — под подушкой. На ночь он надевал на шею дедов крест, молился, стоя на коленях перед кроватью. Связка чеснока занимала своё место на оконной ручке. Колька стянул чеснок на кухне, у матери. В душе он сожалел, что пришлось пойти на кражу, но безопасность превыше всего…
Потому что упырь ждёт, когда он совершит ошибку.
Весна, принёсшая горе в севкину семью, наконец-то закончилась. Наступило лето. Убийцу Севки так и не нашли, дело сочли «глухарём», а родителям стандартно сообщили: ищем. Но даже мрачный Вадим Кристофорович махнул рукой. Стало ясно, что убийца ушёл. Сгинул. Затаился…
Как оказалось — ненадолго.
В конце июня, начале июля нашли ещё два обескровленных тела. У обоих на шее — два аккуратных прокола. В глазах застыл ужас. Рёбра одной из жертв сломаны, на руках синяки. Патологоанатом сделал заключение, что убийца обладал недюжинной силой — удерживал бьющуюся девушку в зверских объятиях, пока кто-то второй выпускал из неё кровь. Решили, что убийц было по меньшей мере двое. Какая-то секта. Сатанисты. Фанаты графа Дракулы. По-простому: вампиры.
Николай, сказал отец, ты уже взрослый, должен понять… После девяти вечера — как штык, чтобы сидел дома. Мы за тебя волнуемся. Хорошо, отвечал Колька, как скажешь, делать мне нечего, ночью по дворам шляться…
- Здравствуй, Коля… это я, не узнал? Отец Севы…
Мужик был пьян, от него несло жутким перегаром, одежда собрала всю грязь, какую только можно найти, волосы седые, неопрятными лохмами торчащие во все стороны, лицо измятое, безвольная складка губ, пустые глаза, из которых ушло ощущение жизни.
- Вадим Кристофорыч? — вскинулся Колька, не узнавая. Потом пригляделся — да, это он. Отец Севы. Сломленный потерей. Упивающийся жалостью к себе и разделяющий эту жалость с бутылкой.
- Вадим Кристофорыч, что с вами? Вам помочь?
- Нет, Коля, нет, — он покачал головой. — Вырос ты, Николай, гляжу… Вытянулся, возмужал. А я… — он безнадёжно махнул рукой. — Я… как видишь. Алкаш. Забулдыга.
- Вадим Кристо…
- Помолчи, Николай, — попросил он, на глазах выступили слёзы, он вытер их грязным рукавом. — Я вот что хотел тебя спросить… Ты Севу моего видел?
- Вадим Кристофорыч, да я…
- Помолчи! Не перебивай старших… Не видел значит. А я вот — видел. Как похоронили мы его… Эх, Сева, Сева!.. Приходит он ко мне, Николай, каждую ночь приходит. Бледный как смерть… Придёт и — молчит. Стоит, смотрит на меня — и молчит. А сам босой, ноги грязные. Я уж ему: мой, Сева, ноги, мать заругается! А он глухо так, словно простуженный: не могу, отец… И стоит смотрит. Страшно мне, Николай! Как есть страшно! Он ведь, бляха муха, за мной приходит… Пошли, отец, говорит — тебя ждут! Где ждут, зачем ждут? — спрашиваю. Молчит. Эх, Сева, Сева… прости ты меня, горемычного… не уберёг я тебя… не уберёг.
Шестнадцатого июля Колька нашёл дом.
Дом соответствовал всем параметрам: старый, заброшенный, мрачный, в стороне от остального жилья. Тропинка к дому заросла, сам он просто тонул в разросшихся кустах малины и крапивы. Почерневший от времени сруб местами перекосился, крыша выгнулась под странным углом. Дом смотрел наружу слепыми щелями маленьких окон. Ставни отвалились.
В таких домах, знал Колька, всегда есть погреб, куда можно спуститься из кухни. Там, понял он, упырь — там. Я нашёл.
Восемнадцатое число — день расплаты. К этому времени он будет готов.
Упырь ленивым кошачьим движением перемахнул ограду, пригнулся, изучая местность. Всё в порядке. Никого.
Он выпрямился, отряхнул с одежды прилипшие травинки. Сдвинул на глаза шляпу. Он не боялся быть узнанным, но привычка маскироваться, быть как все вошла в плоть и кровь, стала второй натурой. Первой оставалась потребность в крови.
Сегодня он не был голоден — пока ещё не был. Последнее пиршество ещё с неделю будет ощущаться в желудке приятной тяжестью. Сегодня он не охотится, а развлекается. Должен же у него быть выходной? Чем он хуже других людей? Лучше, несравненно лучше. Он — неповторим. Он — король вампиров. Он — князь Ночи. Он — упырь.
Ночь. Тёмная, беспросветная для людей; прозрачная, залитая лунным светом и светом звёзд, видимая до мельчайших деталей — для него. Он мог рассмотреть даже спящего кузнечика на другой стороне реки. Мог, но не хотел. Скучно… Скучно? Пора веселиться!
Серебряные Пантеры считались лучшим подразделением Алладорской армии. Последняя война показала, что воевать с людьми можно и по-эльфийски, но побеждать их — только «человеческими» методами. Диверсии, саботаж, молниеносные рейды по тылам, акции устрашения, заложники.
Ситуация: Вы — рыцарь, он — дракон, и в ближайшие полчаса он съест Вас. Ваши действия? Время пошло!Рассказ напечатан в журнале «Реальность фантастики» номер 12/2005.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.