Упрямец. Сын двух отцов. Соперники. Окуз Годек - [24]

— Реджеп-джан, дай на минутку зубило или мое поточи, ты быстро точишь, — попросил Баллы.

— Эх, ты еще тут! Не до тебя теперь. Не мешай! — строго сказал Реджеп. Однако, видя, что парень не уходит, он разрешил ему взять одно из своих запасных зубил.

Реджеп работал с азартом, не отвлекаясь и не думая ни о чем, кроме того, как бы быстрее и лучше сделать кусачки. Старший мастер объявил: он сам будет принимать готовые инструменты. Реджеп старается из последних сил: отпиливает, обрабатывает внутреннюю часть головки, размечает замок. Надо делать все по плану, а не «как бог на душу положит». Голова должна идти впереди рук — так учат опытные мастера. Реджепу знакомо это золотое правило, и у него имеется свой замысел, довольно простой, но правильный, он уверен в этом. Замысел заключается в том, что сперва он сделает головку, потом нетрудно будет справиться с отделкой ножек. Губки на изгибе, как он хотел, получаются крутые, зажим у кусачек будет крепкий. «Якши».

Два часа прошло, как ребята встали к тискам, еще час — и они пойдут обедать. Кто взялся за простые вещи, те, вероятно, скоро закончат и понесут Ивану Степановичу. Реджеп взглянул на Байрамова: тот усердно промеривал свой будущий гаечный ключ… «Каждую минуту мерит да сличает, только время зря теряет! Как будто глазом не определишь, где пилить, где рубить. Тоже — мастер! Я бы уже сделал такую вещь, как твой ключ», — мысленно сказал Реджеп Байрамову.

На высокой стене цеха между окнами часы показывали приближение конца работы. Надо было спешить, чтобы не отстать от других. Завтра целый день он будет работать так же упорно, а послезавтра во что бы то ни стало сдаст Ивану Степановичу готовый инструмент. Иван Степанович проверит размеры, чистоту отделки, уточнит затраченное время и тихо скажет лишь одно слово: «Хорошо». А что еще нужно Реджепу?.. Вот он уже вырубает ножки кусачек. Вырубил, стал складывать, примеривать. Но как их сложишь, как примеришь? Произошла ужасная вещь: обе впадины замка он вырубил в одну сторону! И как он не сообразил этого раньше? Что он смотрел, о чем думал?.. «Глупый, глупый Кетчал!»

Реджеп отбросил в сторону ставшую ненужной одну половину кусачек, другую покрутил в руках и тоже положил на верстак. Что делать? Время — без пятнадцати минут четыре. Друзья сейчас начнут складывать инструмент, пойдут домой. Дорогой будут обсуждать прошедший день, весело и подробно будут говорить каждый о своем: у кого сверло сорвалось, кто ножку циркуля укоротил, кто палец ушиб. И Реджепа спросят: «Как твои кусачки?»

— Нет, не пойду в общежитие, пока не сделаю, — прошептал он и снова взял с верстака ножку кусачек.

Помедлив еще минуту, Реджеп быстро пошел в кузницу за новой поковкой и снова принялся за дело. «Пусть три часа еще поработаю, пусть хоть десять часов — никуда не пойду отсюда!» — упрямо говорил он себе, опять подсаживая головную часть поковки.

Между тем, по установленному сигналу, воспитанники начинали прятать в шкафчики инструменты. В мастерской стало шумней, а потом тише: рабочие места пустели одно за другим. Вскоре из всего длинного ряда остался один Реджеп Дурдыев. Он подбежал к мастеру производственного обучения и попросил разрешения остаться на полчаса в цехе. Тот разрешил, и Реджеп вернулся к тискам. Товарищи окликнули его.

— Меня не ждите, я немного задержусь! — крикнул он.

Он не хотел, чтобы к нему сейчас подходил кто-нибудь, но Аманов и Соловьев подошли. Немногословно и хмуро Реджеп рассказал о своей неудаче и, не дав друзьям ничего ответить, сказал с сердцем:

— Идите обедайте! Идите, чтобы толпа тут не собиралась. Идите!

Они ушли.

Хорошо, что ему разрешили остаться в мастерской! Теперь он уже не допустит нелепой ошибки. Кусачки он должен сделать образцовыми. Иван Степанович скажет: «Отлично!» Вот это будет радость, если он услышит от старшего мастера это слово: «Отлично!»

Размышляя так, он простоял у тисков час или больше. Вошла уборщица и позвала к телефону его. Уборщица не могла сказать, кто его вызывал, сказала только, что звонят из училища, голос мужской и пусть он скорей идет, берет трубку.

«Вот еще беда! Наверное, директор. Начнет выспрашивать — что я ему скажу? Придется признаться: мол, по своей глупости, вырубил обе впадины в одну сторону».

Вдруг он остановился, пораженный неожиданно простой догадкой: сегодня он изготовил две левые половинки, но ведь завтра он может изготовить две правые, и за два дня у него получится таким образом две пары кусачек. Время не будет потеряно!

К телефону он подошел уже совсем спокойный.

Звонил вовсе не директор, а комсорг Курбанов.

— Как самочувствие? — спросил комсорг.

— Отличное! — ответил Реджеп.

— Долго еще будешь в цехе?

— Часа полтора или два…

— Тебе обед туда несут.

— Зачем, товарищ Курбанов!..

— Уже понесли.

— Ну спасибо! Только совсем не надо было беспокоиться…

Курбанов повесил трубку. Реджеп подошел к тискам, думая о том, кто же из друзей несет ему обед. «Должно быть, Сапар или Коля Соловьев?»

Спустя немного, когда он забыл уже о телефонном разговоре и, орудуя напильником, стоял, склонившись над тисками, за его спиною раздался громкий голос: