Упражнения в третьем способе - [14]
Да, комбат, да-а... За дешевый выпендрёж красиво на место мог поставить. Сдавали мы стрельбу. Из пистолета я стрелял и до сих пор стреляю никудышно. В среднем 13 - 15 очков из 30. В корову метров с тридцати попаду, если боком станет, а вот в какое ей конкретно место, заранее не скажу. Зато из карабина всегда на отлично. Моей заслуги в этом нет, это школе моей родной подмосковной спасибо, с её тиром. И учителю физкультуры Николаю Палычу. В четвертом-пятом классе, в самом на это дело шкодливом возрасте, из малокалиберки учили целиться - крючок нажимать.
- Подвели мушечку под мишень. Задержали дыхание. Закрыли глазки. Досчитали до трёх. Открыли глазки. Не ушла мушка? Молодцы!
Тир запахом пороха и ружмасла напитан, впечатляет мальчишек серьезностью... С шестого класса уже давали стрелять. Была, видно, у ДОСААФ симпатия к нашей школе - патронов сотни нажигали. Потому к десятому все первые места по району были наши. Позже обретенное умение и на боевой СКС легко перешло. Вот отстрелялся я тогда на свои 27 и заявил нахально:
- Из карабина я только на отлично! Меньше 26 очков ни разу!
- Уж так уж, - сказал комбат, - а вот если всю обойму высадишь, тогда сколько? На, пробуй!
Выпалил я десять пулек. Пошли к мишени, а она нетронутая как девочка.
- Вот так, Профессор. Стреляешь ты, может, и хорошо. Но матчасть знаешь хреново!
Оказывается, пока я обойму снаряжал, он прицельную планку передвинул незаметно с постоянного прицела на дальний - все пули выше мишени и ушли.
С юмором был мужик. Я к ДМБ загодя готовиться начал. Знал, что и кому сдавать буду... Гаечных ключей резервный комплект мне Юраш, доставала великий, еще раньше организовал. Получше родного, только без немагнитных отверток. Лампы, предохранители и другую расходку в отдельный ящик сложили. А все штатные ЗИПы загодя пересчитали совместно и двумя печатями опечатали. Моей и ВВ. И вот где-то за месяц до срока подхожу я к нему и говорю:
- Товарищ майор! Мне бы характеристику надо. Я же в аспирантуру собираюсь. К бабке не ходить, спросят её.
- Характеристику, говоришь? Это дело напряжения ума требует. Чего тебе там писать-то?
- Ну, как обычно. Сперва «шапку». Характеристика л-та такого-то, 1951 г.р., русского, члена ВЛКСМ, образование высшее. Потом историческую часть. Служит там-то, с такого-то времени. Освоил и обслуживал такие-то системы, получил квалификацию специалиста первого класса... Про часы эти самые, что не ходят... А можно и не писать... Лучше сразу так. «За время службы показал себя честным, храбрым, дисциплинированным воином, умеющим свято хранить государственную и военную тайну...» Все просто дальше. Переписывайте текст Присяги в соответствующем падеже!
- Ну, ты и залимонец! А что, надо попробовать. Интересно, как пойдет.
Взял комбат текст Присяги, сел и стал творить. Только раз всего и спросил, посмеиваясь:
- Про «презрение трудящихся» как? Писать или не стоит?
Нет, конечно «один в один» он не написал. Но очень близко. Когда я на неё печать оформлял, начальник штаба полка вчитался и заметил:
- Хм-мм. Где-то я такооое уже вииидел. Где-то уже была такаая характеристика.
И шлёпнул. ВВ потом сильно веселился.
Подбираясь уже к второй половине шестого десятка, точно могу констатировать. При всех зигзагах и поворотах везло мне в жизни на непосредственных начальников. Прямые, что повыше, всякие случались. А с непосредственными везло.
Отличным командиром был ВВ. Майор в 38 лет.
23-го февраля, в 60-летие Красной Армии плескалось во мне приличное количество кофейного ликера, приготовленного из факультетского спирта особым способом. Вдохновленный сим нетривиальным биостимулятором, прямо из МГУ, через городской телефон коммутатора Московского округа ПВО вышел я в их внутреннюю сеть. В ТАКОЙ день удалось уговорить телефониста. А дальше, если помнить позывные да еще соединяться сверху вниз, всё просто: жемчуг-лава-парник-планшет. На требование дать командира - ответил ВВ. Поговорили. Герман и ППС на пенсии, аншеф переведен, остальные на месте. Сказать по правде, постеснялся я спросить - ВВ просто оказался на телефоне, или он командир? А очень бы хотелось, чтобы это было так.
А еще комбат не пил. Вообще.
Вот сейчас начинаю вспоминать да анализировать, так еще яснее понимаю. На «точках» оставались надолго лишь «рабочие лошадки». Ребята из простых семей, без подпора «руки». Подпертым «точка» была нужна лишь для пункта в анкете. Для светлой их биографии. Вон лейтенант Толя К., мой начальник по 2-му отделению на «Певуне», уж на что был дубак с апломбом, а пошел и пошел... Потому что папа его был бо-ольшой шишкой в АРТА, а потом в Минске. Лет 5 назад по ящику видел: Толя - генерал! Это же с ума сойти. Правда, показывали в связи с каким-то в его войске происшествием. Простому же парню для взлета выше надо было иметь большие способности в сочетании с очень большим везением. Вообще-то для любого вида карьеры существует нечто типа «опорной траектории» на графике в осях «возраст-должность». В начале пути все более или менее одинаково движутся вверх в соответствии с «опоркой». А потом сходят с неё и стабилизируются на той или иной ступеньке. Нормальный процесс. Но в армии он проявляется особенно остро. И если ты с графика соскочил, в него уже практически не впрыгнешь. Или в более позднем возрасте за него взялся, так тоже большого толку не жди. Вот такие примерно люди в дивизионах и оседали.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».