Упражнения в английском стиле, или Убийство в «Вудроу-хаусе» - [74]

СИ отдал ему должное – он ловко ушел от вопроса.

– Среди искренне переживающих и ваша жена, не так ли?

– Конечно, Марго грустит. Столько лет вместе! Если бы я умер, она бы тоже

переживала.

– Ну, она бы переживала совершенно иначе. Вы женаты. А между ними все

было кончено уже давно, не так ли? – вкрадчиво спросил СИ.

– Да, они расстались несколько лет назад, еще до нашего знакомства, -

уверенно сказал Тео.

– Тогда меня удивляет, почему ваша жена так сильно переживает – мне по наивности казалось, что смерть бывшего мужа не так сложно пережить, – словно в задумчивости произнес СИ.

Тео ощутил раздражение, а в таком состоянии он часто говорил то, о чем впоследствии жалел.

– К чему вы клоните? – спросил он. – Вы хотите сказать, что Марго до сих пор любит Марка?

– Помилуйте, – приподнял бровь СИ, – это не я, а вы сейчас сказали. Вы ведь довольно давно так считаете, да?

– Я так не считаю, – ледяным голосом произнес Тео. Он увидел, куда клонит СИ. – И никогда не считал. Это все ваши измышления. Беспочвенные.

– Хм. Если это мои беспочвенные измышления, то почему вы все время провоцировали Марка, пикировались с ним, при каждом удобном случае напоминали, что он не молод, при каждой встрече пытались уязвить его самолюбие? Не потому ли, что испытывали жгучую ревность? Вполне обоснованную ревность, кстати, если принять как факт, что Марго к нему не охладела?

Тео онемел. Он, конечно, немного ревновал к Марку – тот был богат (и это было единственное его преимущество), но ему ни на секунду не приходило в голову то буйство чувств, о котором говорил СИ. Он подумал, что если тому втемяшится развивать эту линию, то доказать обратное будет сложно. Да, он любил подразнить Марка при случае, но такие ужасы ревности ему и во сне бы не приснились.

Он нервно сглотнул и тут же испугался, что эту нервозность СИ может расценить как косвенное признание вины. Он испугался еще больше.

– СИ, – волнуясь, начал он, – поверьте, у меня не было повода думать, что Марго любит кого-то другого. У нас отличные отношения! Да и зачем ей я, если ей нужен Марк? Это же Марго, она получает всё, что хочет!

«Вот, значит, как он видит жену» про себя отметил СИ. Он скептически прищурился.

– Факты свидетельствуют против вас, – процедил он, – подумайте об этом. Убийства из ревности случаются чаще, чем кажется обывателю. Присяжные в таких случаях неумолимы.

Тео затаил дыхание:

– Можно мне уйти?

– Идите, – мрачно сказал СИ, – но мы с вами только начали.

Тео, обрадовавшись, что пока легко отделался, быстро встал и вышел.

– Вы и правда думаете, что это мог быть он? – полюбопытствовал сержант.

СИ усмехнулся.

– Юноша обнаглел не в меру – надо же, ворвался во время допроса! Теперь он будет обходить нас за три мили, – сознался СИ. – И, положа руку на сердце, из всех подозреваемых я бы поставил его на последнее место.

– Почему? – заинтересовался сержант.

– Он искренне доволен жизнью, – прозвучал ответ. – В нем нет подводных течений – каждое мыслительное усилие в глазах отражается. И потом, у него есть алиби – после фейерверка он постоянно был у кого-то на глазах.

***

После чаепития в гостиной Кора поднялась к себе в расстроенных чувствах. Она надеялась, что обуявшая ее утром нервозность пройдет быстро, но пока та и не думала уходить.

Во время похорон она держалась неприметно, стоя за спинами родственников Марка. Но по дороге обратно, пока она шла пешком, поддерживая Анну под руку на правах лучшей подруги (как будто та не могла идти самостоятельно, что за нелепый обычай!) на нее нахлынули воспоминания о том, как весело иногда они проводили с Марком время. И какие надежды питала она, когда смотрела на него. Больно было не только потому, что все это никогда не повторится, но и потому, что перед смертью он недвусмысленно ее отверг.

Вдруг она с удивлением поняла, что в ней бушует ярость. Ярость тем более разрушительная, что она никогда не сможет найти выхода – порвать с ним первой уже не в ее силах.

Подслушав его признания отцу, она после недолгих размышлений решила отомстить – отомстить тем, что заставит его валяться у ее ног и умолять остаться с ним, но в осуществления этого плана был один нюанс – мучимый любовник должен быть жив! Теперь же в этой истории она навсегда застряла в роли отвергнутой.

От безысходности хотелось кричать в голос и с силой кидать об пол изящную фарфоровую посуду, но Кора сдерживалась – на нестандартные проявления горя она, как человек семье посторонний, права не имела. Поэтому она всю дорогу мрачно смотрела по сторонам и почти тащила Анну вперед – та шла медленно, погрузившись в свои мысли.

Чаепитие в тесном кругу тоже не способствовало восстановлению бодрости духа – все, как сговорившись, сидели с печальными лицами и вспоминали, каким потрясающим человеком был Марк.

Кора могла бы многое добавить к портрету его исключительности, но ей приходилось молчать. Хотя один раз она едва не проговорилась – как-то на заре их отношений в отеле произошел действительно уморительный случай. С трудом сдерживаясь, она подумала, что было бы, если бы она сказала: «А вот когда мы с Марком однажды были на свидании …»