МАРТИН РАССЕЛ
СРОЧНО В НОМЕР
Действующие лица:
Дорин
Дженни
Элспет
Линда жертвы убийцы - или призрака?
Суперинтендант Хатчет
Инспектор Грегори в призрака не верят
Джим Ларкин
Смат*
Брюс Норт
Лес Картер
Джесс
Банти Паттерсон профессиональные журналисты преследуют призрак
Том Беллинг видел призрак
*Smut (англ.) - грязь, непристойности
1.
- Редакторы, - говорил шеф местных репортеров, - правят не очень строго. Я не знаю, как вам приходилось работать...
- По-разному, - он неловко усмехнулся и покосился на соседа. - Еще по одной?
- С удовольствием, коллега. Но потом нам пора идти.
Еще двадцать минут, две кружки пива, немного разговоров о былом. Пора было идти. Относя кружки на стойку, он казался немного неуверенным. Пена на волнах золотистого пива... Должен ли он заговорить с барменом?
Бармен выглядел рассеянным. Такое же впечатление производил шеф репортеров, сидевший за столиком в углу.
- Ну, тогда удачи вам! Я не запомнил вашей фамилии. Паркин?
- Ларкин, Джим Ларкин. А вы? Мистер Голд?
- Друзья зовут меня Сматом. Никак не связано с тем, что я пишу. Во всяком случае, надеюсь, что нет. Причина вот, - он поднял руку. Все манжеты были перепачканы чернилами. На этот раз собеседник рассмеялся искренне. Не подумайте, что это я нарочно. Я не похож на тех лаборантов, которые гордятся перепачканным халатом. Чернила возникают просто из ниоткуда. Это семейное проклятие.
- Представляю себе ваши счета за стирку.
- Да... Но когда акции швейной фабрики появляются на рынке, вы же их покупаете. И происходит повышение биржевого курса. Я знаю одного маленького толстяка еврея, у которого магазин на другом конце города. Он получает грязные вещи из торговой компании, потом продает по дешевке. Я скупаю крупными партиями и выигрываю десять процентов. Иногда занимаюсь контрабандой. Знаете, рука руку моет... Вы ведь уже работали репортером?
- Большей частью в еженедельниках. А на севере два года проработал в вечерней газете.
- Понравилось?
- Нет.
- Почему вы оказались здесь?
- Потому что подумал, что хуже не будет.
- На это не рассчитывайте. Мы - образец эксплуатации. Вам ещё не объяснили?
- Я знаю только, что до марта вы выходили раз в неделю.
- Да. А потом началось весеннее безумие. Разве это не заманчиво выходить трижды в неделю? Так мы приблизились к ежедневным газетам, не производя никаких внутренних преобразований.
- Это оказалось хорошей идеей?
- Великолепной. Мы не учли только одного. В других городах нормальные времена года, у нас же с этим неважно. Впрочем, это вам ещё предстоит узнать.
Когда они уходили, Смат кивнул бармену, но тот все ещё был погружен в свои мысли.
- Когда мы открыли здесь дело, - продолжал он, - тут ещё была конкуренция.
- Другое издание?
- Да, какой-то городской еженедельник. Рай для престарелых литераторов. Одна публикация в месяц, потом почиваешь на лаврах. Вот мы и решили, что нам нужно помещение. Здание все равно должны были сносить, так что аренда обошлась недорого.
- Звучит очень мирно.
- Несмотря на это, были небольшие проблемы.
- Из-за профсоюза? Неудивительно. Что стало с местной газетой?
- Закрылась. Точнее, мы её поглотили. Если посмотрите внимательно, увидите, что под названием мелким шрифтом набрано: "совместно с округом Глинер". Больше от них ничего не осталось.
- А что с людьми?
- Из восьмидесяти мы не взяли ни одного. Хотя нет, чтобы быть точным, взяли троих или четверых. Один работает до сих пор. Вы где живете? В городе?
- Да, совсем недалеко, на Бакл Стрит.
- Как новенький?
- Миролюбив и уравновешен.
- Совсем неопытен?
- Нет, уже работал в еженедельнике и вечерней газете. Производит впечатление немало повидавшего человека.
- Бедный старый вояка.
- Перестань! Ему не больше сорока пяти. Мне скоро тридцать девять.
- Как, снова?
- Занимайся своим делом. Кто сегодня идет на слушания?
- Лес. А что?
- Он может взять с собой Ларкина и поручить ему пару случаев, чтобы посмотреть, как тот справится. Скажи Лесу, когда придет с ленча. Я сейчас иду в мэрию, а потом на аэродром.
- А где Ларкин?
- У шефа.
- Что, уже просит повышения оклада?
- Выслушивает обычные нравоучения. Я пытался его немного подготовить. Если он останется в живых, то возможно, задержится надолго.
Джим Ларкин появился неожиданно и выглядел помятым. Длинные каштановые волосы беспорядочно свисали на воротник. Морщины у носа пролегли ещё глубже. Серый костюм выглядел так, будто он провел в нем ночь, причем долго не мог уснуть. Он молча подошел к своему столу.
Смат внимательно посмотрел на него:
- Вы остаетесь или уходите?
Ларкин неуверенно улыбнулся.
- Если вы не захотите остаться, мы вас поймем. Послушайте, Джим, я должен идти. Лес скоро вернется с ланча. Сходите с ним в суд, возьмите парочку случаев на пробу. Осмотритесь. Договорились?
- Ладно.
Смат вышел. В комнате остался только высокий молодой человек с рыжей шевелюрой. Казалось, он был весь в веснушках - хотя веснушек у него не было. Он молча читал заправленный в машинку лист бумаги. Ларкин распаковал свою переносную пишущую машинку. Через какое-то время их взгляды встретились.
