Управляемый хаос - [6]

– Ничего, сегодня же перечислишь эту сумму со своей банковской карты на мой счёт. Вот, я уже подготовила запись необходимых реквизитов. А картину можешь взять любую из развешанных на стенах творений.

Ухову не понравился властный тон хозяйки, которая расчётливо до мелочей продумала, как вытянуть из него деньги. Но он не стал возражать и прошёлся вдоль выставленных на обозрение авторских работ. Наконец, его внимание привлекла небольшая картина с детьми, играющими в песочнице во дворе старого дома, который казался бездушной многоглазой глыбой равнодушно взирающей на своих юных обитателей. И Ухов с иронией сказал:

– Я, пожалуй, возьму этот «Московский дворик», превосходящий по замыслу знаменитое творение Поленова.

– Ты будешь смеяться, но я с трудом уговорила Глеба отказаться от такого названия картины. Наверное, муж в своём богатом воображении мечтал перепрыгнуть через планку, установленную великим живописцем.

– Так, я заберу картину и в ближайшем отделении банка перечислю тебе деньги. Надеюсь, ты мне доверяешь, и не будешь беспокоиться об обмане.

– Не говори глупостей. Ты знаешь, я уже давно жалею, что тогда выбрала не тебя. Мы последний год живём с Глебом как брат и сестра. И как у всякой женщины, лишённой ласки, у меня часто возникают видения, в которых именно с тобою я занимаюсь любовью. И это чудесно!

– Но послушай, Марина…

– Подожди, не перебивай! Я хочу прямо сейчас воплотить эти ночные грёзы в реальность. В последнее время это стало непреодолимым наваждением, от которого я должна избавиться. И ты в этом мне должен помочь. Ты не подумай, я не посягаю на твою свободу холостяка и останусь навсегда с отцом моего ребёнка. Ничего сейчас не говори, а только помоги мне расстегнуть молнию сзади на платье.

И Марина призывно изогнулась, повернувшись к нему спиною. Отбрасывая последние сомнения, Ухов резко потянул вниз податливый бегунок на молнии. Теперь он не испытывал ничего кроме желания обладать этой женщиной.

После завершения близости Ухов лежал на диване, прислушиваясь к своим ощущениям. У него не было претензий к умелым ласкам женщины. Но в какие-то мгновения Ухову казалось, что партнёрша прилежно выполняет давно заученные спортивные упражнения. И эта явно читаемое в глазах Марины равнодушие к происходящему на диване, его раздражало и вызывало неприятие. Неловкая пауза затянулась, и Ухов с упрёком заметил:

– Эта близость не была обязательной, если ты хотела ею закрепить нашу сделку по продаже картины мужа.

– Дело совсем не в недоверии к тебе. Я всегда верила в твою порядочность. Просто не люблю оставаться ни перед кем в долгу. А мы теперь с тобою в расчёте. Да и, если говорить честно, то я, действительно давно хотела этого сближения, как, наверняка, и ты.

Ухов искренне удивился:

«Марина уверена, что я сохранил к ней свежесть чувств. Она слишком самонадеянна. Полученное с ней удовольствие явно не стоит денег, заплаченных за картину её мужа. Но промолчу, щадя её самолюбие».

Ухов решительно встал и начал спешно одеваться. Стараясь не смотреть на лежащую поверх покрывала обнажённую женщину, он попросил дать ему старый холст, чтобы завернуть купленную картину. Даже не подумав накинуть халат, Марина встала и достала из тумбочки большую чистую простыню и протянула Ухову:

– Вот, возьми. Она несколько велика, но для упаковки двух картин её вполне достаточно.

– Но я купил только одну.

– Я просто не успела тебе сказать обо ещё одной моей просьбе.

И по напряжённому взгляду хозяйки Ухов понял, что сейчас начнётся главное, ради чего женщина его физически к себе приблизила. Словно пересиливая себя, Марина предложила:

– Я хочу, чтобы, наконец, работа моего мужа попала на престижную выставку. Посмотри там стоит прислоненная к стене картина, которую я заставила Глеба написать.

Ухов послушно подошёл и всмотрелся в изображение обнажённой молодой девушки. Едва накинутая прозрачная накидка не скрывала совершенных форм её юного тела. Льющийся из окна свет словно омывал девушку лунными струями. Но, главное, что невольно привлекало внимание, это с трудом сдерживаемое желание красавицы встретить, наконец, своего долгожданного соблазнителя. Картину Глеб назвал «Искушение». И было непонятно, невинное создание соблазняет окружающих или, наоборот, кто-то невидимый затаился в погружённой в темноту комнате и жаждет добиться её благосклонности.

И приятно удивлённый мастерством картины Ухов не смог отказать:

– Хорошо, я сделаю всё от меня зависящее.

На лице Марины невольно отразилась радость от достигнутого ею успеха. И она, суетливо принялась помогать упаковывать картины. Стараясь не встречаться с хозяйкой взглядом, Ухов направился к выходу. Уже стоя в дверях, он бросил прощальный взгляд на стоящую посредине комнаты без всякого стеснения обнажённую женщину. Он знал, что уже никогда больше не переступит порог квартиры, где его бессовестно соблазнили ради успеха всё ещё любимого мужа.

На следующее утро Ухов продолжал испытывать неловкость от совершённого накануне предательства. К тому же он взвалил на себя лишние заботы об устройстве чужой картины на выставку, где всё пространство экспозиции уже было распределено: