Университеты - [97]

Шрифт
Интервал

Оживившись, Владимир Алексеевич принялся рассказывать истории, в которых Африканское бытие представало необыкновенно экзотичным и пряным, пахнущим не только кофе и жакарандой, но прежде всего – потом и кровью. Здесь дрались на ножах и стрелялись из револьверов, рубились на саблях и сходились с ружьями в длинной «африканской» дуэли, где всё решало терпение и мастерство стрелка. Были схватки с чернокожими и диким зверьём, силами природы и болезнями.

Набеги диких животных на посевы…

… и леопарды, проникающие порой в города.

Малярия, превращающая сильных людей в дрожащие развалины…

… и яд в стакане с джином, подлитым подкупленным слугой.

– Вы… вы меня разыгрываете! – воскликнул Волков, в голове у которого наконец-то сложились все пазлы, – Журналистика в Теннеси[79]!

Гиляровский захохотал, утирая слёзы и мотая головой. Леониду стало немножко обидно…

… и весело одновременно.

– Ох… – утёр слёзы хозяин дома, – думал, Леонид Александрович, каюсь! Но нет. Поверите ли, но нет нужды!

Глаза его смеялись, и Волков засомневался.

– А пистолет… – сказал он со скепсисом, – скажите ещё, что молоденькой барышне нужно оружие в гимназии?

– В гимназии нет, – ответил Гиляровский, – а так… бывали, знаете ли, прецеденты.

– Неужто леопарды? – съязвил Леонид.

– Да нет… двуногая скотинка, – ответил Владимир Алексеевич с прищуром.

– О! И… часто? – осторожно осведомился Волков.

– Не очень, но…

– Понимаю, – яростно закивал юноша, – А… всё остальное?

– Леонид Александрович, – усмехнулся Гиляровский, – мы репортёры и наша обязанность…

– … священная, если хотите – быть в гуще событий.

– А это на самом-то деле, – кривовато усмехнулся прославленный репортёр, – мелочь! Побываете на заседании Парламента, вот где драматургия! Каждая неверная запятая в бумагах – плугом пройдёт по человеческим судьбам, а законы нужно принимать, и притом быстро, ибо без них – нет страны! Так-то, Леонид Александрович…

Глава 41

– Егор! Егор! Да погоди ты… уф, надо всё-таки бросать курить… и жрать поменьше! – нагнавший меня у самого выхода из посольства, Матвеев мотанул головой и покосился на разодетого в медали швейцара, скучающего у дверей, – Зайдешь? Время есть?

Вытащив за цепочку золотые дарёные часы, отщёлкиваю крышку.

– Да, с полчасика. Мало?

– Хватит! – машет рукой Евграф Ильич, и правда несколько погрузневший за последнее время.

Зайдя в кабинет, Матвеев достал из шкафа несколько увесистых небольших тючков, выложив их на заваленный документами стол морёного дуба.

– Закладки? – интересуюсь, помогая сдвигать бумаги в сторонку.

– Они, – кивнул военный атташе, переставив на подоконник дарёную чернильницу из яшмы, – Глянешь? Пытаемся составить схемку, чтобы дёшево и сердито, но без очевидной унификации, могущей навести на наш след.

– Экий ты себе геморрой… – не заканчивая предложение, начинаю развязывать ближайший тючок, завёрнутый в промасленный шёлк и целый ворох одёжек.

– А куда деваться? – ответил Ильич, неожиданно тягуче зевая, прикрыв рот широкой мозолистой лапой, – Ох ты ж… не высыпаюсь, веришь? Пять часов если поспал, за счастье!

– Не тянет Толик? – ажно руки опускаются от расстройства!

– Тянет, тянет! – замахал руками Матвеев, – Дельный парень твой Луначарский, ничего не скажешь! В дела закопался, за уши оттаскивать приходится! Но сам понимаешь, чистоплюй немножечко. Одно дело – культура, а вот разведка и иже с ним – не факт, што и потянет!

– Думаешь? – Ильич только плечами пожал на мой вопрос, и вытащил было трубку, но вздохнув и усмехнувшись кривовато, спрятал назад, – Ладно, тебе видней.

– Смотреть буду, – вздохнул атташе, – может и сгодится. Сейчас страда, и такое положение дурацкое, што любой работник на вес золота, а оно вишь как! Может, не может… хоть по ромашке гадай!

– Н-да, – выдыхаю задумчиво, – хреново, если только может! Ну, хоть так тянет, в области культуры. Я зачинов много сделал по этой части, а вот перевести зачины в почины[80] многого стоит!

Луначарский работяга и умница, взваленную на него ношу тянет, как хороший тяжеловоз, уверенно и без рывков. Но вот если к разведке негоден, это печально. Нужно искать какой-то выход из положения, и толи натаскивать зама на разведку, как щенка бойцовой собаки на кровь, толи подыскивать нового человека из состава посольских.

Я де-факто зам Матвеева по части разведки, притом по давнему нашему уговору, не знает об этом никто, кроме самого Ильича и братьев. Догадываться посторонние могут сколько угодно, ведь любой практически работник посольства так или иначе выполняет деликатные поручения. Пусть не постоянно, а от случая к случаю, но в таком разрезе мои метания если и засекаются Сюрте, то по идее, должны восприниматься чем-то естественным.

А чтобы вот так, когда практически тень разведслужбы, это зась! Гибкость и устойчивость у такой системы куда как побольше, а теперь… нет, надо думать!

– Чево с закладками не так? – раскладываю на столе одну из них, не без интереса разглядывая предметы. Одежда из тех, что носят рабочие, пара сотен франков серебром, револьвер с пачкой патронов, кастет, нож, набор фальшивых документов и пустых бланков на все случаи, аптечка с набором простейших хирургических инструментов, опиум для обезболивания, хинин…


Еще от автора Василий Сергеевич Панфилов
Отрочество 2

Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.


Отрочество

Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.


Юность

Приключения продолжаются – в Южной Африке, России и по всему миру.


Госэкзамен

Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!


Дипломная работа

Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!


Детство 2

Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть! Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой жизни и цинизм из настоящей. Гремучая смесь, заставляющая ГГ совершать ПОСТУПКИ. Спокойной жизни не будет… да не очень-то и хотелось!


Рекомендуем почитать
Я твое ничего

Эта книга является переизданием моего первого сборника, который вышел в 2013 году. Если бы меня попросили описать одним словом, о чем она, то я бы сказала, что о любви. Надеюсь, тебе, дорогой читатель, такое придется по вкусу.


Оцифрованная реальность

Далекое (а может и не очень) будущее. Наноматериалы, компьютерные технологии, роботы, искины. Последние все чаще заменяют собой живое человеческое общение. Друг, который всегда рядом, что может быть заманчивее?У Марины - собственный бизнес, уютная квартира, даже пушистый кот имеется. Вот только парня нет. Не получается, не складывается. Не везет? Возможно. А ей, похоже, никто и не нужен. Ведь у нее есть Федька. Остроумный, находчивый, веселый, красивый, дерзкий, обаятельный. Немного хам и грубиян, но Марине он нравится и таким.


Снежана Огневич. Два верования

Русская боярыня воспитанная в монастыре, приезжая домой попадает в водоворот политических интриг от которых приходится бежать. Ее преследуют очень навязчивый ухажер, наследный принц Франции. Но боярыня молода и упряма, поэтому несносному кавалеру придется хорошо " побегать" что бы добиться расположения девицы.


Fallout Equestria: Обыденная нежизнь

История похождений кантерлотского гуля.Имя: Лемон ФрискМиссия: поиски Смысла НежизниВстречаемые неприятности:• сумасшедшие рейдеры• дикие гули• без меры фанатичные рейнджеры• кобылица, любящая пощекотать скитальцу бокаВремя действия: за четыре года до событий Fallout:EquestriaСюжетная линия: автор управляется персонажами.


Ворон - Чистое небо (3 часть)

Чистое небо пред тобой, юный Ворон! Стремись вперед, и лети быстрее. Ведь мрачные тучи всегда хотят закрыть собой небеса.


Эволюция Homo sapiens. Imago

Задавая правильные вопросы, получаем нужные, хотя иногда и смутные ответы. Хочешь мира, готовься к войне. Хочешь жить, готовься к тому, что твою жизнь захотят отнять. Хочешь любви, готовься рискнуть признаться в любви и получить отказ. Хочешь стать богом, а зачем?


Детство

Мальчишка-сирота видит яркие сны о другой, более счастливой и сытной жизни. Жизни, где он большой и сильный, а вокруг дива-дивные! Арапы чернющие, девки в срамных одёжках, чужеземные диковинные города и самобеглые повозки. Но наступает пора просыпаться… и снова перед глазами привычная реальность. Село в Костромской губернии конца XIX века, обыденная крестьянская жизнь. Только вот не вписывается мальчишка-сирота в эту серую обыденность. А внутри сидит кто-то взрослый и умный. Другой.