Универсальное устройство - [139]

Они добавляли людей в команду очень постепенно, по большей части из-за секретности, которой требовали Джобс и Форсталл. Пользовательский интерфейс был их гордостью. Никому не позволялось видеть его, только команде P‐2 или же тем, чей визит был одобрен самим Джобсом. Сначала членов пурпурной команды было немного. «Видеть пользовательский интерфейс разрешалось менее чем пятнадцати-двадцати людям, включая его дизайнеров, которые занимались пикселями», – рассказывает Григнон. Будучи сотрудником команды аппаратного обеспечения, он сперва тоже не мог видеть его.

Если Джобс был вне досягаемости, P‐2 не могла подключить к работе инженеров, даже тех, кто работал в Apple, даже если они сами того желали. Тех, кто получал доступ, менеджеры называли «ПИ-допущенными».

Внутри Пурпурного общежития инженеры были слишком поглощены работой, чтобы думать о конфиденциальных перипетиях.

А вот снаружи явно отгороженное от мира здание оказывало на остальную часть компании тяжкое и неизгладимое впечатление. «Самая настоящая изоляция с мощной металлической дверью, которая смотрелась дико и не к месту», – рассказывает один из участников команды iPhone. «Стив обожал подобные вещи, – говорит Григнон. – Обожал ставить разграничения. Однако это было просто одним большим „пошли нахер“ всем остальным людям, которые не могли попасть внутрь. Все знают, кто лучшие умельцы в компании, и когда видишь, что все они потихоньку покидают свои рабочие места и отправляются в огромную комнату по ту сторону стеклянных дверей, куда вам нет доступа, появляются самые поганые ощущения».

Если инженеров, не обитавших в Пурпурном общежитии, звали уладить технические вопросы, на любой экран, на котором мог отображаться новый пользовательский интерфейс, тут же накидывалась чёрная ткань. «Когда на месте сидят два инженера, разделённые чёрной занавеской, и пытаются разобраться в проблеме, это просто откровенная тупость, – говорит Григнон. Можно сделать логичный вывод, что сотрудники AT&T тоже ни разу не видели разрабатываемый телефон, и, по словам Григнона, так и было. – Ни разу. Они увидели его лишь на сцене, когда мы анонсировали iPhone всему миру».

Стива боялись, как чумы, – рассказывает мне Эван Долл. – Рядовые сотрудники боялись его больше, чем кого-либо; боялись даже менеджеры Apple среднего звена. Это было сродни культу личности.

Плюс ещё Стив Джобс.

«Стива боялись, как чумы, – рассказывает мне Эван Долл. – Рядовые сотрудники боялись его больше, чем кого-либо; боялись даже менеджеры Apple среднего звена. Это было сродни культу личности. Он проходил по коридору, и я тут же прикусывал язык, – говорит Долл. – Люди первым делом думали о потерях, которые понесут от общения со Стивом, а не о потенциальной выгоде. Не хочу выставлять всё так, будто у нас царил Гулаг, но страха и паранойи хватало с лихвой, они были неотъемлемой частью любого взаимодействия команды со Стивом, это уж точно».

Джобс рьяно выискивал пригодные идеи по всей компании за пределами Пурпурного общежития, но никому не рассказывал, над чем они там работают. Эбигейл Броуди была художественным директором, возглавлявшим группу Pro Apps, и получила предложение работать в загадочном проекте под названием P‐2. «Они сказали мне: „Тебе придётся работать над проектом мультитача“, – рассказывает Броуди. – Мне дали мультисенсорный прототип, размерами меньше iPad, но больше обычного телефона. Его явно сделали кое-как. Если я всё верно помню, он был в пленке, так что я могла пользоваться только жестами». Они хотели, чтобы, среди всего прочего, она разработала пользовательский интерфейс и приложение для контроля за здоровьем. Однако её команда не получила почти никакой другой информации. «Мы не имели ни малейшего понятия, с чем имеем дело, – рассказывает она. – Нам лишь сказали, что есть область списка и главное меню, нам нужна галерея и вот то, и вот это – очень расплывчатые описания. Вот только они не упомянули, что мы работаем с телефоном».

В то же время к разработке подключили сторонних поставщиков, которым предстояло заняться изготовлением различных деталей iPhone, им выдавали фальшивые схемы, чтобы они думали, что имеют дело с ещё одним улучшенным iPod. На встречах с поставщиками участники команды iPhone выступали как представители других компаний, чтобы не пошли слухи. И каждый обязан был подписать соглашение о неразглашении информации, в котором оговаривалось, что, если они расскажут хоть что-то, их немедленно уволят.

«Вся работа проходила в духе: ты – ниндзя, тебя не существует, – рассказывает один из дизайнеров iPhone. – Просто какое-то долбаное чудачество в самурайском стиле».

Порой новобранцам приходилось подписывать предварительное соглашение о неразглашении, принимая условие, что они никогда не станут рассказывать о существовании этого соглашения в случае, если они не захотят его подписать. «Когда пытаешься быть скрытным во всём и везде, выглядит это всегда странновато», – говорит Ординг. Изначально ему вообще сказали хранить информацию о проекте в тайне даже от остальных членов его же собственной команды машинно-пользовательского интерфейса.