Уникальный экземпляр: Истории о том о сём - [64]

* * *

ДОМА я сразу поставил машинку на кухонный стол и проверил состояние буквенных клавиш с помощью одного предложения: "Съешь ещё этих мягких французских булок да выпей же чаю". Клавиша "д" слегка западала, литера "а" немного провисала. Цифровые клавиши нареканий не вызывали, а после серии ударов разработались даже клавиши со знаками препинания. Я напечатал: "Купил сегодня эту машинку, и что вы думаете: она работает…" — но когда в конце строки звякнул, как положено, чистый, отчетливый звоночек, меня — вжжжух — утянуло в пространственно-временной континуум, и я совершил путешествие назад во времени, длившееся либо долю секунды, либо все 49 лет, как один миг…

* * *

ДИНЬ! ПЕРВАЯ ОСТАНОВКА: подсобное помещение в отцовском магазине автозапчастей, где теперь городская автостоянка номер девять, на углу Вебстер и Элкорн. В подсобке стояла большая старая пишущая машинка, но я ни разу не видел, чтобы отец на ней печатал. В детстве я по выходным отстукивал на ней мизинцами свое имя. А подростком вообще обходил этот магазин стороной: случись мне там засветиться, отец припахал бы меня на целый день — проводить инвентаризацию…

* * *

ДИНЬ! Я, восьмиклассник средней школы имени Фрика ("Вперед, рыси!"), редактор ученического журнала "Штандарт", наблюдаю, как миссис Кей, учительница журналистики, набирает мой материал "Добро пожаловать, слабаки!" на ротапринте, который потом выдаст 350 экземпляров нашего журнала, читаемого по меньшей мере четырьмя десятками учащихся. Я лопался от гордости, когда впервые увидел свое имя на страницах периодического издания…

* * *

ДИНЬ! Я, старшеклассник гимназии "Логан", нахожусь в старом кампусе, на верхнем этаже здания, которое считается сейсмоопасным (на моей памяти ни разу не дрогнуло), в кабинете машинописи (уровни 1, 2 и 3), рассчитанном на желающих получить профессию секретаря-референта. Там нет ничего, кроме конторских столов и неубиваемых пишущих машинок, а учителя к нам до такой степени равнодушны, что никого из них я даже не помню в лицо. Некто ставил пластинку на проигрыватель, и мы под диктовку долбили по клавишам. После одного семестра машинописи первого уровня меня, к счастью, приняли в бригаду киномехаников. Вместо того чтобы сидеть на уроках, я расхаживал по школьным кабинетам, устанавливал кинопроекторы и крутил учебные фильмы по заявкам тех учителей, которые сами не справлялись. Поэтому я мало что смыслю в стандартах деловой переписки и в формах обращения — это вообще темный лес. Секретарь-референт из меня никакой. Короче, с тех самых пор я и печатаю…

* * *

ДИНЬ! В два часа ночи я, студент колледжа "Уорделл-Пирс", сижу в комнате общежития и печатаю курсовую (сдавать через 8 часов) по риторике — да-да, был такой предмет. Моя тема звучала так: "Сравнительная критическая аргументация в спортивном репортаже (в сфере бейсбола и легкой атлетики)", а выбрал я ее потому, что был спортивным обозревателем студенческого журнала "Первопроходец "Уорделл-Пирса"" и незадолго до этого освещал соревнования по указанным видам спорта. Мой сосед по комнате, Дон Гаммельгаард, хотел спать, но меня поджимали сроки. А под проливным дождем я просто не решился бежать через всю территорию в здание для самостоятельной работы студентов. Насколько мне помнится, за курсовую по риторике я получил высший балл*.

* * *

ДИНЬ! Сижу за так называемым столом в так называемом офисе издания "Зеленые страницы". Это бесплатный справочник покупателя, некогда во множестве распространявший в Три-Сити всякие купоны и флаеры. На последних страницах публиковались материалы о событиях местного масштаба, так что каждый рядовой гражданин имел шанс увидеть свое имя в печатном издании. Когда я доводил до ума репортаж с собачьей выставки, прошедшей в муниципальном лектории (мой гонорар составил 15 баксов!), мимо меня протиснулась прекраснейшая из всех девушек, какие только заводили со мной разговор, и сказала: "Бойко печатаешь". Она была права, я вообще был бойким малым, а потому взял ее в оборот, повел к алтарю и вот уже сорок с лишним лет ублажаю по мере сил.

Все та же воплощенная Американская Женственность вернула меня из путешествия в прошлое, когда, войдя в кухню, велела убрать эту тарахтелку и накрыть на стол. К нам должны были привезти внуков, и в качестве развлечения мы запланировали акцию "тако — своими руками", а потому пачкотни было не избежать. "Ундервуд" обладает неизъяснимой властью, это движитель моих мечтаний, а потому я спешно убрал его в футляр, отнес в свой домашний кабинет и поставил на полку. По-моему, в темноте он светится…

* Проверка вкладыша к диплому показала, что по риторике у меня в "У.-П." был весьма средний балл. Виноват, ошибся.

Нас манит прошлое

Поскольку в самолете Дж. Дж. Кокса меняли отделку интерьера, в Нью-Йорк он полетел на малошумном панорамном лайнере Берта Алленберри.

— Я считал, у тебя с головой все в порядке, Берт, — напустился Джей-Джей на своего друга.

Знакомы они были со студенческой скамьи — с тех пор, когда дерзкими и неугомонными двадцатилетними юнцами подрабатывали водителями курьерской почтовой службы "Федэкс" и фонтанировали идеями. На заработанные деньги они в складчину арендовали на окраине города Салина, штат Канзас, гараж без окон, который стал их мастерской и домом. Отпахав три с половиной года по 120 часов в неделю, они создали прототип цифрового релейного клапана случайного доступа. Это было равносильно изобретению огня. Тридцать лет и 756 миллиардов долларов спустя Джей-Джей узнал, что Берт недавно отстегнул 6 миллионов долларов единовременно некой конторе под названием "Хронометрические приключения" за — подумать только — путешествия во времени. Мыслимое ли дело?