Уникальный экземпляр: Истории о том о сём - [50]

В Айрон-Бенде отец Кенни нашел новую работу, новый дом, новую школу и, как выяснилось, новую семью. Уехав из Сакраменто, он перевез всех троих детей в этот тесный дом. Мальчики спали на крытой террасе. Девочки — в общей спальне, на двухъярусных кроватях.

После того как отъехали оба школьных автобуса, Кенни все утро слонялся по дому, отец спал, а мачеха на цыпочках убирала со стола. Впервые оставшись дома в отсутствие братьев и сестер, Кенни воспрял духом: сейчас ему принадлежала вся территория. А требовалось от него только одно — не шуметь. Он немного посмотрел телевизор, практически без звука, но единственный подключенный канал, двенадцатый из Чико, в учебное время не показывал ничего интересного. Поиграл со сборными моделями кораблей и самолетов, вообразив журнальный столик в гостиной безбрежным морем. В поисках секретов порылся в ящиках комода, но, как видно, у родного и сводного братьев где-то имелись другие тайники. На заднем дворе побросал мяч — хотел даже перекинуть его через миндальное дерево, да опасался, как бы мячик не застрял среди ветвей. Привязал старую простыню к длинной тонкой палке, некогда служившей опорой для стеблей фасоли, и побегал с флагом, воображая себя полководцем на Гражданской войне. Когда он пытался воткнуть древко в землю, окно кухни распахнулось и раздался голос мачехи:

— Кенни! Мама приехала!

Звука мотора он не слышал.

На кухне Кенни был застигнут врасплох зрелищем, которое увидел впервые за свою почти десятилетнюю жизнь. Отец уже проснулся и сидел за столом с кружкой кофе. Мама — родная мама Кенни — держала кофейную чашку на весу. Приемная мать пила кофе стоя, прислонившись к кухонной столешнице. Трое властителей его мира впервые сошлись в одно время в одном месте.

— А вот и медвежонок Кенни! — просияла мама.

В деловом костюме, на каблуках, с аккуратно уложенными черными волосами и ярко-красными губами, оставлявшими следы помады на чашке, она походила на ассистентку ведущего какой-нибудь телеигры. Объятие, аромат духов, поцелуй в макушку.

— Бери пожитки — и в путь!

Кенни даже не понял, о чем идет речь, но оказалось, что мачеха уже сложила его вещи в маленький розовый чемодан своей дочери. Все было готово. Подошел отец и взъерошил ему волосы.

— Я — в душ, а ты испытай мамин «хот-вилс».

— Ты привезла мне «хот-вилс»?! — воскликнул Кенни, рассчитывая получить на день рождения масштабную машинку из литого металла.

Но нет. На подъездной дорожке стоял настоящий спортивный автомобиль, красный, двухместный, со спицевыми дисками. Съемный верх был усеян четырехгранными коробочками эвкалипта. До сих пор Кенни видел родстеры только по телевизору — у полицейских и молодых врачей.

— Это твоя машина?

— Знакомый дал прокатиться.

Кенни заглянул внутрь через окно:

— Можно в ней посидеть?

— Вперед!

Он сообразил, как открыть дверцу, и сел за руль. Индикаторы и переключатели подошли бы для реактивного самолета. Деревянная приборная панель смахивала на какой-то роскошный предмет мебели. От сидений веяло запахом кожи, как от бейсбольных перчаток. На красном круге в центре руля читалось: «FIAT». Мама убрала чемодан в багажник и попросила Кенни помочь ей опустить верх.

— Пусть ветер треплет нам волосы, пока не выедем на шоссе, согласен?

Отстегнув защелки, они свернули крышу в рулон, а целлулоидные окна сложили в салоне. Мама завела двигатель (который кашлянул, будто дракон, прочищающий горло) и выехала задним ходом, скинув туфли на шпильках, чтобы удобнее было нажимать на педали, а потом водрузила на переносицу солнечные очки, вроде как у горнолыжников. Мать, сын и «фиат» мчались по Вебстер-роуд, вспышки солнечных лучей били Кенни в глаза сквозь тени голубых эвкалиптов, ветер гудел в ушах и трепал волосы. Самая классная, самая крутая поездка в жизни. Такое счастье захлестывало Кенни только в раннем детстве.

Заправщик на бензоколонке «Шелл» был в полном восторге и от машины, и от женщины за рулем. Протер лобовое стекло, залил полный бак, проверил уровень масла и восхитился движком «итальяшки». Предложил Кенни бесплатный лимонад из автомата и, пока тот доставал из холодильника свою любимую мускатную шипучку, вместе с путешественницей поднял верх автомобиля и щелкнул застежками. Он улыбался и тараторил, засыпая маму вопросами: на север она направляется или на юг, планирует ли в скором времени вернуться в Айрон-Бенд. Когда «фиат» продолжил движение по шоссе (в южную сторону), мама сказала, что у заправщика «щенячьи глазки», и сама рассмеялась.

— Милый, найди какую-нибудь музыку. — Она указала на крошечный радиоприемник, встроенный в приборную доску. — Включаешь и крутишь вот эту ручку, чтобы поймать радиостанцию.

Кенни, как радист в бомбардировщике, двигал красную полоску вдоль шкалы с цифрами. По местному радио шла реклама городского магазина «Обувь для всей семьи от Стэна Нейтана». Радиопомехи и обрывки голосов появлялись и исчезали, пока Кенни не поймал волну с громким и чистым звуком. Какой-то мужчина пел о каплях дождя, падающих ему на голову.{69} Мама знала слова, она подпевала, рылась в сумочке и одновременно вела машину. Достала маленький кожаный футляр, щелкнула замком: внутри лежали длинные сигареты. Гораздо длиннее тех, что курил папа. Зажала одну губами (красная помада отпечаталась на белом фильтре), надавила на какую-то автомобильную пимпочку. Через несколько мгновений раздался щелчок, и мама вытянула устройство целиком. На конце светилась раскаленная докрасна спираль прикуривателя. Вернув пимпочку на место, мама перехватила руль и открыла маленькое треугольное оконце. Раздался свистящий скрежет, и дым от сигареты, как по волшебству, вытянуло в окно.