Умереть, чтобы угодить - [43]

Годами ей приходилось тщательно прятать белье, засовывать его в самые неожиданные уголки шкафов, чтобы до него не добрались Дэниел и Ноэль. Только когда братья покинули дом, у Сары появилась возможность сложить белье в отдельный ящик комода. Она всегда аккуратно сворачивала каждый предмет, ее ящик наполняли пикантные кружевные вещицы. По цвету белье она не раскладывала, но была раздосадована, увидев, что ровные стопки перемешаны.

Наверное, Кахилл лично рылся в ее белье — он из тех мужчин, которым такие развлечения по вкусу. Сара так и видела его держащим в руках черные кружевные…

Опять! При мысли о Кахилле Сару бросило в жар. Она поняла, что серьезно влипла, когда вдруг заметила, что даже не рассердилась на него за обыск в комоде.

Наверное, она просто утратила бдительность и стала слишком уязвимой. Прежде Сара без труда отказывалась от отношений с мужчинами, но такого человека, как Кахилл, она могла бы полюбить по-настоящему. Пожалуй, им удалось бы ужиться друг с другом, но Сара твердо знала: если слушать только советы сердца, ни к чему хорошему это не приведет. Да, Кахилл недавно пережил тягостный развод; год — слишком краткий срок, чтобы оправиться после такого испытания, он сам в этом признался. Он тоже серьезно рискует. Но порой удача приходит неожиданно, вопреки всем прогнозам.

Главный вопрос заключался в следующем: хватит ли у нее духу отказаться от своих замыслов? До сих пор Сара пользовалась своим планом как предлогом, чтобы уклониться от бесперспективных отношений; предлог был не вымышленный, а реальный, поскольку план выглядел слишком заманчиво, но, по мнению Сары, «любить» значило отдаваться целиком, а ее прежние знакомые таких жертв не заслуживали.

Но если она все-таки начнет встречаться с Кахиллом, а потом, спустя некоторое время, расстанется с ним, то уйдете разбитым сердцем. Это расставание не получится мирным и безболезненным. Сара подозревала, что полюбит Кахилла так, как никого и никогда, — достаточно лишь подпустить его поближе.

Каким бы ни было ее решение, риск оставался огромным. Она рисковала либо полюбить Кахилла и потерять, либо по собственной трусости за всю жизнь так и не узнать настоящей любви.

Ощущать себя трусихой было неприятно.

— Узнаете этого человека? — спросил Кахилл на следующее утро, выкладывая нечеткую фотографию из большого конверта на стол. Фотографию подретушировали и увеличили, но качество ее все равно осталось дрянным. Однако другими снимками Кахилл не располагал.

Сара взглянула на фотографию и решительно покачала головой. Рэндалл, Барбара и Джон обступили стол и уставились на снимок.

— Нет, вряд ли, — с сомнением протянул Рэндалл. — Вот бы увидеть его лицо… Нет, не припоминаю. А в чем дело?

— Он звонил вашему отцу в день убийства из телефонной будки в «Галлериа-сентер».

Барбара вздрогнула, как от укуса.

— Вы хотите сказать, он может оказаться убийцей?

— Такое предположение я пока сделать не могу, — невозмутимо откликнулся Кахилл. — Хотел бы, но не могу. Но ваш отец мог бы предупредить этого человека о том, что ждет гостя, или упомянуть в разговоре еще что-нибудь. Я был бы не прочь побеседовать с ним.

Все вновь устремили взгляды на фотографию, словно сосредоточенность могла извлечь из глубин мозга ускользающее воспоминание. Мужчина на фотографии был подтянутым, в светлом костюме, с аккуратно подстриженными светлыми волосами — или белокурыми, или седыми. Он повернул голову так, что камера зафиксировала только линию его левой скулы и щеки. По такому снимку узнать его мог бы только близкий знакомый.

Сара подала Кахиллу чашку кофе и наклонила голову, всматриваясь в фотографию.

— Он в костюме, — заметила она. — В прошлую среду было тепло.

Рэндалл и Джон одновременно насторожились.

— Слишком тепло, чтобы надевать пиджак, — подхватил Джон, — разве что тем, кто на работу обязан являться в костюмах.

Барбара озадаченно нахмурилась:

— Ну и что?

— Значит, он «белый воротничок», — объяснил Кахилл. — Служащий. Профессионал.

Барбара вздохнула:

— Все друзья отца — служащие.

— Бывшие служащие, — поправила Сара, — в отличие от этого человека.

— Стало быть, он моложе папы, но это и так ясно. Или же он сделал подтяжку. — Барбара обвела пальцем четкую линию подбородка.

— Итак, подытожим, — вмешался Кахилл. — Неизвестный моложе вашего отца, не старше пятидесяти лет, профессионал. Волосы у него скорее всего седые или седеющие русые. Он в хорошей форме, подтянут, ростом около шести футов. Никто не вспоминается?

Все с сожалением покачали головами.

— Если что-нибудь вспомните, сообщите мне. — Кахилл убрал снимок в конверт. — Не ограничивайтесь близкими друзьями — этот человек может оказаться просто знакомым вашего отца.

— Папиных знакомых лучше всех знает Сара, — сообщил Джон. — Все мы давно живем в других городах, поэтому понятия не имеем о людях, с которыми он познакомился недавно. — Он вздохнул. — Недавно — то есть за последние десять лет.

— Нет, больше, — поддержала Барбара. — Мы с Дуайтом переехали в Даллас еще до рождения Шона, а ему девятнадцать. Получается больше двадцати лет. Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь, инспектор. Ваша единственная надежда — Сара.