Умереть, чтобы угодить - [42]

— Но неужели нельзя отказаться от продажи, оставить дом себе?

— К сожалению, нет. Никто из нас не намерен возвращаться сюда, а налоги на недвижимость безумно велики, даже если разделить их на троих. Чтобы выплатить их, дом придется продать. Никто из нас не в состоянии позволить себе содержать его и платить дополнительные налоги. Конечно, папа был бы рад, если бы кто-нибудь из нас поселился здесь, но… — Она беспомощно пожала плечами и заговорила о другом: — Завтра, когда полицейские пустят нас в дом, мы с Рэндаллом и Джоном отберем вещи, которые возьмем с собой на память. Папа указал в завещании, как распорядиться основным имуществом, а мы займемся мелочами. Рэндалл и Джон заберут свою долю с собой, ведь они приехали на машинах, а мою ты не могла бы переслать мне почтой?

Сара достала блокнот, который всегда носила в сумочке и написала себе памятку.

— Хочешь, завтра я устрою в доме обед? Или ужин? Леона с удовольствием приготовит что угодно.

Помедлив, Барбара покачала головой:

— Не знаю, сколько времени мы там пробудем и сколько нам понадобится, чтобы разобрать вещи. Не представляю даже, сколько нас соберется…

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Сара. — Хотя бы приготовлю большую кастрюлю супа и сандвичи.

— Это было бы замечательно. А может, лучше все вместе съездим в «Майло»? Шон уже давно ворчит, что ему до сих пор не перепало ни единого гамбургера.

При упоминании этого заведения сердце Сары дрогнуло. Может, когда-нибудь она и перестанет ассоциировать гамбургеры с поцелуями Кахилла, но пока одно было для нее неразрывно связано с другим. Ей самой вдруг нестерпимо захотелось съесть гамбургер.

Если она задержится в Маунтин-Брук, значит, будет вынуждена встречаться с Кахиллом. Неизвестно, хорошо это или нет, но перспектива встречи заметно взволновала Сару.

Сейчас в доме как раз наводили порядок, о чем Барбара не знала. В воскресный вечер стоимость подобных услуг оказалась выше, чем в будний день, но Сара считала, что дети судьи должны войти в дом с самого утра, тем более что Барбаре с семьей вечером предстояло улететь в Даллас. Сара собиралась попозже съездить на Брайервуд-роуд и проверить, как поработали уборщики, но ночь провести в гостинице. Оставаться в доме одна она не решалась. Прожить в нем целый месяц будет не так-то просто.

К тому времени когда она подъехала к дому, уборщики уже покинули его. Сара не сразу смогла заставить себя войти в дом и заглянуть в библиотеку. Перед дверью у нее возникло ощущение дежа-вю, она замерла. Неужели в библиотеке она опять увидит судью, сидящего в кресле, в окружении пятен крови и темных комков мозга? И запах будет тем же самым?

Нет, запах выветрился. Иначе она почувствовала бы его еще за дверью. Такая стойкая вонь ощущалась бы даже в коридоре и в кухне. А сейчас Сара уловила лишь цитрусовый аромат чистоты.

Взяв себя в руки, она вошла в библиотеку. Уборщики безупречно отчистили ковер и стену, причем почистили целиком, а не только удалили пятна. Кресло куда-то исчезло куда именно — Сара не знала. Возможно, его увезли полицейские, хотя зачем — неизвестно. А может, уборщики взяли его по какой-то причине — например, не сумев перебить въевшийся в кожу запах?

Завтра надо будет расспросить о том, где сейчас кресло. Может, просто в гараже, но разыскивать его Сара не стала. Она медленно попятилась, вышла из комнаты, выключила свет и закрыла дверь. Сара и представить себе не могла, что когда-нибудь вновь решится войти в эту комнату.

Почту она не забирала со среды, но кто-то — скорее всего Кахилл — вынул ее из ящика и оставил на кухонном столе. Разумеется, он перебрал всю почту в поисках подозрительных писем. Сара рассеянно разворошила кипу, зная, что все необычное Кахилл унес с собой. И верно: она увидела лишь счета, каталоги и журналы.

Оставив почту на столе, она поднялась наверх, к себе. Все вещи стояли и лежали как-то иначе, непривычно: кто-то обыскал комнаты дюйм за дюймом, хотя сделал это относительно аккуратно. Хорошо еще, что этому неизвестному не пришло в голову вывалить на пол содержимое ящиков и удалиться. Сара выровняла книги на стеллаже, собрала в стопку журналы, поставила на место растения в горшках, поправила вазу и картины.

В спальне выяснилось, что с ее кровати сняли постельное белье. Сара собрала скомканные простыни и отправила их в стирку, потом прошла в ванную и принялась методично наводить там порядок. Вернуться в прошлую жизнь она не могла, зато имела полное право и возможность воссоздать удобную ей обстановку.

Вывесив свежие полотенца, она расставила косметику, как привыкла делать.

В спальне Сара застелила постель, открыла двустворчатый шкаф и принялась перевешивать одежду так, чтобы самая необходимая была под рукой. Туфли валялись кучей. Сара вытащила их из шкафа, села на пол и начала разбирать по парам и снова ставить в шкаф ровными рядами.

При мысли о том, что кто-то рылся в ее нижнем белье, Сару передернуло. По милости братьев, которые любили подшутить над ней, то спрятав трусики, то соорудив из лифчика рогатку, Сара проявляла повышенную скрытность во всем, что касалось ее белья. Иметь старших братьев — нелегкое испытание. Жаль, что у нее не сохранилась кассета, на которой Ноэль надевает на голову ее первые кружевные трусики: Сара была бы не прочь показать ее армейским товарищам Ноэля. Дженнифер братья никогда не третировали, но Дженнифер по любому поводу ударялась в слезы, а это скучно. Зато Сара яростно гонялась за мальчишками, ненавидя их всей душой, и если бы догнала, кровопролитие было бы неизбежным.