Умбрия – зеленое сердце Италии. Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска - [30]

– Больной?

– Нет, вроде и не больной, так-то вроде все нормально, но он весь в себе, ни с кем не дружит, никогда ни с кем не общается, даже не здоровается. Все время вниз смотрит, а заговоришь – сразу отворачивается. Нигде не учился, и школу-то не закончил толком, дома учили.

– Аутист, может быть?

Женщина недоуменно посмотрела на Сашу, и та вспомнила, что autista по-итальянски – водитель автомобиля, а как правильно называется болезнь молодого человека, она, конечно, не знала. Поэтому девушка просто махнула рукой:

– Не обращайте внимания.

– Не помню, как это называется. Но неважно, главное, что такой наследник синьору Риккардо точно не нужен. Мы тут решили, что он потому и оставил ее на вилле. А может, ребенок и не его, просто пожалел бедняжку. Лучана с сыном так и живет там после смерти родителей, занимается всем хозяйством. Сам синьор редко приезжает, а синьора вообще много лет не была. Понятно, не хочется ей смотреть на Лучану и ее сына. Вот Лучана и осталась здесь хозяйкой, хранит фамильные сокровища..

Саша только открыла рот, но женщина махнула рукой:

– Заболталась я с тобой и наговорила, чего не надо, иди уж.

Девушка положила на стойку деньги и, уже уходя, поинтересовалась, вспомнив страшилки, рассказанные хозяйкой бара:

– А аббатство-то не синьору Риккардо принадлежит?

Женщина вздрогнула:

– Не напоминай к вечеру про эту нечисть. Ему, конечно, кому ж еще.

– Скоро всю нечисть оттуда выгонят. Там теперь монахи живут, скоро монастырь настоящий будет.

Синьора лишь пожала плечами:

– Мы-то знаем, что там нечисто, какие уж там монахи, у нас туда даже днем никто не сунется – так она их и пустила туда! – И, схватив тряпку, ушла протирать столики.

– Кто не пустила? Синьора, ну скажите, о ком вы? – Саша не собиралась отступать.

Женщина выпрямилась с тряпкой в руках:

– Ведьма, конечно. Ведьмино дерево видела на горе? У нас тут говорят, что если сжечь ведьму на костре, то дух ее может вырваться и вселиться в плод орехового дерева. А когда плод созревает и падает, то в момент удара о землю орех раскалывается, и ведьма освобождается. Поэтому она возрождается снова и снова. Аббатство-то почему закрыли? Говорят, демоны вселились в монахов двести лет назад. Монахи там оргии устраивали с деревенскими девчонками, черные мессы проводили. Все она, ведьма, сглазила их, навела порчу. И этим монахам там делать нечего – там она еще, там ее дух. Негоже туда соваться.

Про порчу, наведенную на монахов, Саша еще не слышала. В другой раз она бы посмеялась, но женщина говорила так горячо и серьезно, что шутить не стоило, теперь уже девушка сама быстренько откланялась и отправилась домой.

На улице уже стемнело. Город казался золотым в теплом свете окон старинных домов и уличных фонарей. Но некоторые переулки, пустые и темные, с редким светом фонарей под высокими арками, девушка старалась пробежать побыстрее – они словно затерялись в Средневековье и только к ночи появляются из прошлого, чтобы побыть вместе с остальными улицами города до следующего утра.

Лестница-улица к дому тоже была пустой, лишь из окон, прорезанных высоко на старых стенах, слышались разговоры или звон посуды. Сегодня безлюдная окраина города казалась неуютной, и Саша впервые подумала, что Лука прав и пора заканчивать это приключение.

Но у самого дома тревожное настроение исчезло. Отсюда, с высоты городских стен, было видно, как далеко по долине раскинулись тысячи огней, загорелись окна женского монастыря на горе, и в свете фонаря на углу дом казался золотым и теплым. Пахло розами из сада, а над горой, зацепившись за макушки деревьев, казавшихся отсюда просто темной полосой, качался серп молодой луны.

И все же девушка хорошенько заперла и дверь во двор, и дверь дома, впервые проверила, хорошо ли заперты окна, и только потом устроилась в кровати с блокнотом в руках. Она записала все, что выяснила за сегодняшний день, не зная пока, что из этого могло пригодиться, и составила план на день завтрашний. План получился обширным.

Она встала, потянулась и подошла к окну. Ночь укутала всю долину, россыпь огней разлилась по холмам и полям, но лишь фонари у нижнего женского монастыря горели на темной горе Суббазио. Несмотря на закрытые окна, словно повеяло прохладным ветерком, и девушка вздрогнула. Снова вспомнились рассказы о проклятом монастыре, и стало неуютно одной в пустом доме на самой окраине города. Это совсем не Тоскана, где на соседних улицах живут подруги, а в замке всегда много народа. Саша почувствовала себя очень одинокой, ей так не хватало возможности обсудить новости, поделиться услышанным за день, и подругам в Россию не позвонишь, все уже спят.

В этот момент зазвонил городской телефон, стоявший на полке одного из шкафов. Саша думала, что он стоит просто так, не включенный в розетку, и сто лет как не работал, по крайней мере, звонков до сих пор не было. Она даже подпрыгнула от неожиданности резкого звука в тишине, сердце скакнуло куда-то в горло. Только этого еще не хватало, звонков посреди ночи! Она решила не отвечать, лично ей звонить никто не мог, но телефон все звонил, и она все же взяла трубку, ведь это могла быть Патриция, хозяйка дома.