Улыбка сфинкса - [21]

Нынешнее здание музея, построенное в 1902 г., сразу же после открытия начало перестраиваться и расширяться. Тем не менее сейчас Египетский музей не может вместить даже самые ценные экспонаты, число которых к тому же непрерывно пополняется за счет новых находок. Несмотря на предпринимаемые министерством культуры и Службой древностей меры, теснота в музее становится все более ощутимой. Но, как говорит Заки Искандер, известный египетский археолог, долгое время занимавший пост директора Службы древностей АРЕ: «Это приятная проблема. Порядок в собственном доме мы всегда наведем. Гораздо труднее было сохранить все это, — он делает широкий взмах рукой, — в одном месте, в Египте».

Посещение Египетского музея, как правило, начинают с левой галереи первого этажа, где выставлены экспонаты эпохи Древнего царства. Лучшие по исполнению и выразительности памятники культуры древнего Египта возникли именно в этот период, который по имени столицы Древнего царства называют мемфисским. Вот перед нами скульптурная группа принца Рахотепа и принцессы Нофрет, относящаяся ко времени IV династии. Рахотеп — юноша 17–18 лет — современник строителей пирамид Гизе, будущий верховный жрец храма Солнца в One (Гелиополе). Его фигура исполнена глубокого внутреннего динамизма. Правая рука прижата к груди. Гордо поднятая голова свидетельствует о решительности и силе характера. Особенно привлекает взгляд больших, широко расставленных глаз Рахотепа. Юноша смотрит куда-то поверх голов зрителей; чувствуется, что этот энергичный молодой человек сознает величие предначертанной ему судьбы. Сидящая рядом с ним принцесса Нофрет — прямая противоположность застывшему в энергичной позе Рахотепу. Сквозь облегающую белую одежду как бы просвечивают мягкие, женственно округлые формы. Руки спокойно сложены на груди, на пухлых губах застыла загадочная усмешка. Обе фигуры раскрашены, причем краска великолепно сохранилась. Кожа Нофрет значительно светлее и теплее по оттенку. Особенно хорош колорит массивного ожерелья на ее шее.

В соседнем зале экспонируются две статуи фараона Хефрена. Одна из них сделана из розового алебастра, другая — из черного диорита. Они почти идентичны. Диоритовый Хефрен сидит в массивном кресле, подлокотники которого украшены головами пантер. Бесстрастное величественное лицо фараона — это уже лицо не человека, а полубога, безраздельного владыки и вершителя судеб народа Египта. Невольно вспоминаешь Геродота, который говорил, что египтяне считали первых двух фараонов IV династии, Хеопса и Хефрена, самыми жестокими правителями за всю историю Египта.

Прямой противоположностью Хефрену предстает внук Хеопса — Микерин. Он изображен в полный рост, в типичной для мемфисского периода позе. Левая нога энергично выставлена вперед, плечи широко разведены, лицо округлое, добродушное. Непременный атрибут мудрости и силы фараона — накладная бородка — на его добродушном лице кажется лишней. Правая рука Микерина вложена в руку богини Хатхор[13], как бы выглядывающей из-за его плеча. Помимо демонстрации традиционного союза фараона с одной из самых почитаемых богинь древнего Египта это еще, на мой взгляд, и намек на преклонение Микерина перед женской красотой. Египтяне любили Микерина; по словам Геродота, он смягчил жестокие порядки, установленные Хеопсом и Хефреиом, вновь открыл древние храмы, облегчил каторжный труд на строительстве пирамид, на который народ был обречен по прихоти своих правителей.

Остановимся ненадолго перед статуей «скрибы» — сидящего с поджатыми под себя ногами писца. Пальцы его правой руки согнуты для того, чтобы взять кисточку для письма. Курчавый парик плавно спускается на плечи, оттеняя грубоватые, но исполненные ума черты лица. Интересно отметить, что найдено около 50 подобных статуй мемфисской эпохи. Это, по мнению специалистов, отражает большую роль, которую играли администраторы, в частности писцы, в организации общественной жизни Древнего царства. Их социальный статус, возможно, был даже выше, чем воинов, поскольку надгробные статуи воинов этой эпохи весьма редки.

«Скриба» из Египетского музея заслуженно пользуется мировой славой как один из наиболее древних в истории искусства скульптурных портретов. Однако до нас дошел и еще более совершенный портрет египетского писца мемфисской эпохи, находящийся ныне в Лувре.

Гуманистические, глубоко человечные мотивы, присущие искусству эпохи Древнего царства, особенно ярко проявляются во фресках этого периода. Вот фреска из одной гробницы в Мейдуме, на которой строго симметрично расположены две группы гусей. Изумительна точность, с которой художник изобразил самих гусей, их оперение, клювы. Чувствуется как незаурядность профессионального мастерства, так и присущая древним египтянам любовь к животным, о которой упоминают многие древние авторы. Геродот, в частности, сообщает, что особое почтение в древнем Египте выказывалось кошкам из-за их привязанности к детенышам.

Искусство эпохи Древнего царства — это, по мнению многих ученых, апогей египетской культуры. Конечно, и в последующие эпохи происходили яркие вспышки творческой активности, однако в них уже было нечто вторичное. После длительного периода застоя, наступившего с упадком Древнего царства, новый расцвет египетского искусства наступает только ко времени XII династии, когда столица была перенесена в Фивы. Этот период отмечен такими шедеврами, как храмы Абидоса, обелиск в Гелиополе и наиболее древние элементы Карнакского храма. Затем снова начинается период длительного упадка, перемежающийся с возрождением искусства при XVIII, XIX и XX династиях, принесших Египту знаменитых фараонов-завоевателей Тутмоса III, Рамсеса II и Рамсеса III. Ими и их преемниками воздвигнуты величественные храмы «стовратных Фив». По всей стране возводятся колоссальные гранитные обелиски, которыми туристы восхищаются до сих пор. Египетское искусство ставит перед собой задачу изобразить и увековечить подвиги своих воинственных правителей. Такой мотив был несвойствен мягкому, гуманному искусству Древнего царства.