Уловка - [45]

— То, что он рассказывал в интервью. Он хотел сказать, что не все воспоминания о войне были страшными.

— Ты знаешь, что там есть что-то еще, — зло прошипел Лес.

— Я знаю, что ты не можешь успокоиться, пока ты напьешься чьей-нибудь крови. А вот я всем довольна. Я думаю, интервью прошли отлично. Если ты ищешь глубоко запрятанных грязных секретов, которые опорочат его репутацию, то извини — на сей раз придется обойтись без них.

Она обогнала его и добралась до патио одновременно с генералом. Лайон придерживал для него дверь, но отец остановил его:

— Минутку, Лайон. Мне хотелось бы поговорить с Энди. У меня не будет возможности увидеться с ней до отъезда.

Она вопросительно посмотрела на Лайона, спрашивая разрешения, и он неохотно отошел в сторону. Жестокие линии вокруг его рта опустошали ее. Она уедет, так и не получив прощения за то, что он принял за двуличие.

Она опустилась на колени рядом с Майклом Рэтлифом. Он взял ее руку в свою и крепко сжал:

— Я знаю, ты подумаешь, что это старческий бред, но еще до того, как я услышал, что ты крадешься мимо оранжереи в тот день, у меня было предчувствие. Ты обрела для меня плоть и кровь в тот самый вечер, когда Лайон рвал и метал, рассказывая о твоем нахальстве, твоей настойчивости. И несмотря на его нелестные отзывы, я думаю, ты произвела на него неизгладимое впечатление. Энди, я думаю, тебе было суждено войти в нашу жизнь. Я спрошу тебя прямо — у стариков нет времени расшаркиваться, — ты любишь моего сына?

Она положила голову на его худые колени, а потом подняла ее, чтобы посмотреть на него.

— Да, люблю.

Генерал дрожащей рукой погладил ее по голове.

— Я надеялся, что так случится. Я молился, чтобы это произошло. Ты ему подходишь. Не переживай о настоящем, думай о будущем. Если ты действительно его любишь, все получится. Я обещаю.

Энди знала, что это не так, но ей не хотелось его обескураживать. Она поднялась, чтобы мягко и нежно запечатлеть поцелуй у него на щеке. Они не стали прощаться, а просто задумчиво смотрели друг на друга, пока Лайон не подошел и не увез отца в дом.

Было уговорено, что съемочная группа на минивэне подъедет к домику для рабочих, упакует все оборудование, и потом они вместе с Лесом на его арендованной машине доедут до мотеля «Рай на холмах». Энди на своей машине, тоже арендованной, приедет к ним туда, когда закончит сборы.

Она бегло оглядела комнату, проверяя, не забыла ли чего. Девушка старалась не думать о том, что значит этот отъезд. Если она начнет думать, то может умереть. Поэтому лучше немного подождать, пока она не сможет позволить себе роскошь погрузиться в свою печаль в безопасном месте, в одиночестве. Зная, что уже затянула сборы дольше положенного, она открыла дверь спальни и вышла. Рядом с порогом стоял Лайон. Его лицо ничего не выражало. Ни злости, ни удовлетворения, ни любви. Оно было таким же пустым и ничего не значащим, как все ее существо.

— Мой багаж уже готов. Я как раз спускаюсь вниз, — поспешно проговорила она, думая, что он пришел, чтобы выставить ее наружу.

Он молча заставил ее вернуться в комнату и захлопнул за собой дверь. Она отступила еще на пару шагов назад.

— Как твой отец?

— Ужасно устал. Я позвал доктора, чтобы взглянул на него. Он сейчас с папой.

— Я надеялась, сегодняшний день не потребует от него таких усилий, но… — она осеклась. Почему она не могла придумать, что сказать? Ей точно не хотелось распалять гнев Лайона, напоминая ему о том, что именно он настоял на второй съемке после обеда.

Он сделал еще несколько шагов в ее сторону, пока между ними не осталось всего несколько сантиметров. Схватив Энди за запястья, он развернул ее и прижал спиной к двери. Мужчина пригвоздил ее руки к деревянной панели по обе стороны от ее лица на уровне плеч.

— Похоже, вы на пути к работе своей мечты на центральном телевидении, мисс Малоун.

Какая жалость, что вам не удалось достать сенсацию, на которую вы так рассчитывали. Меня ужасно расстраивает, что вам пришлось взвалить на себя столько всего, а теперь вы уходите с пустыми руками. Пожалуй, у меня есть для вас кое-что.

Она ожидала, что его ласки будут жесткими, оскорбительными, но поцелуй был мягким и настойчивым. Он использовал самую древнюю тактику: обезоружь врага, подари ему ложную уверенность в победе, обращайся с ним по-доброму, а потом убей. Несмотря на то, что Энди сразу это поняла, она была не в состоянии защищаться. Ее губы раскрылись ему навстречу подобно цветку, и он не потратил ни одного лишнего движения, чтобы испить ее нектар. Он медленно опустошал ее. Хватка на запястьях ослабла, его раскрытые ладони соединились с ее, пальцы переплелись.

Его язык скользнул между податливыми, нежными лепестками, он прижал Энди к двери плотнее, и теперь их бедра соприкасались. Найдя удобную позицию и не отрываясь от ее губ, он начал делать ритмические движения телом. Он хотел оскорбить, унизить ее. Но в какой-то момент смысл этих движений переменился. Они потеряли свою похабную брутальность, стали чувственными, исполненными желания. Это было уже не насилие, это была необходимость, страсть. Он хрипло прошептал ее имя так, будто слово вырвалось у него против воли.