Улики против улик - [34]
Они стояли тесно прижатые друг к другу толпой несвежих пассажиров. Буров во всю длину ощущал подвижное, упругое тело спутницы, и это мешало ему сосредоточиться на деле. Как бы возвращая его к реалиям, Лера задумчиво произнесла:
— Вы помните, я вам говорила, что Лариса Жаркович несколько раз звонила мне, спрашивала, как мои дела и не нуждаюсь ли я в чём-либо?
— Да… помню… Меня это удивило. Не похоже на неё, во всяком случае, если судить по допросу.
— А вы слышали, что сказала сестра-хозяйка?
— Да… я думал об этом. Она, говорит, сильно изменилась. Как будто поняла, что ошиблась. Но тот факт, что она звонила вам, предлагала помощь, сам по себе непонятен. Может, она чувствует какую-то вину перед вами?
— Почему?
Когда поезд прибыл в Москву, Бурова и Леру, не желавших отдаляться друг от друга, вынесло на платформу в толчее пассажиров. Молодой человек не посмел напрашиваться в гости в такой важный, полный открытий трудовой день, и они расстались у дома Леры. «А может, наоборот — надо было напроситься, и теперь обсуждали бы всё это», — сомневался он, руля к себе домой на проспект Вернадского.
На следующее утро Буров решил во что бы то ни стало повидать следователя, который вёл дело «Опушка» пять лет назад. Может быть, существовали какие-то подробности, не попавшие в досье. Фамилия следователя значилась на обложке дела: Анатолий Садчиков. Бурову это имя ничего не говорило, и он позвонил начальству, полковнику Назаруку.
— Есть такой, — ответил тот. — А что у тебя к нему?
— Хочу поговорить об одном деле.
— Если только тебе удастся поймать его, — усмехнулся начальник в трубку. — Вечно в бегах, занят по уши. А о каком деле идёт речь?
— Да всё та же старая история… с Рубцовым. Он ею тогда занимался… и мне сейчас надо кое-что провентилировать…
— Раскопал какую-нибудь погрешность?
— Нет… ничего особенного, так, по мелочи…
— Ну давай, действуй, вентилируй, потом доложишь, как полагается…
И действительно, встретиться с Садчиковым Бурову удалось только на третий день. Он предпочёл бы остаться с ним наедине, но тот торопился и не хотел терять даром время.
— Ну, валяй, что там у тебя? — произнёс коллега в своей обычной, чуть насмешливой манере.
— Вы знаете… у меня… — начал Буров.
— Знаю, знаю… вдовы и сироты, — засмеялся Садчиков.
Буров тоже расплылся в улыбке.
— Дело «Опушка»… пять лет назад… пансионат… старики-бухгалтеры… один… умер, другой повесился, — несвязно начал он.
Садчиков сразу перестал улыбаться и внимательно посмотрел на следователя:
— М-да…
— Вы помните?
— Пошли! Мне как раз надо уходить. Дело есть… тут километров двадцать от Москвы. Поедешь со мной?
— Поеду.
В машине Буров рассказал, что занимается этим делом по поручению полковника Назарука в связи с парламентским запросом по некоторым старым делам.
— А что не понравилось шефу? — осторожно спросил Садчиков.
— Не то чтобы не понравилось… ничего конкретного… просто разбираем давние дела.
— Хм… ну и что у тебя с «Опушкой»?
— Девушка… приёмная дочь Рубцова… написала заявление.
— Какая девушка? С серыми глазами? Помню. Класс!
— Вы ведь занимались этим делом?
— Да… это была история… как тебе сказать… не совсем простая… Между нами говоря, я не очень доволен… потому что занимался только до… «Fine del primo tempo!» — конца первого акта! Понимаешь? И что же тебе показалось неясным?
— На мой взгляд, заключение чересчур поспешное…
— Чересчур поспешное… Хм…
— До определённого момента следствие велось неплохо.
— Так, значит, «Опушка»… Что ж… Помню хорошо. Подозрение вызвала смерть первого старика. То ли несчастный случай, то ли самоубийство, то ли убийство. В любом случае убийца был или дурак, или паникёр и уж точно — дебютант. Потом другой старик — повесился. Чудной тип. Намучился я с ним. Закомплексованный весь, патологический случай. Взял да и повесился, и все улики свалились на его голову…
— Из материалов дела видно, что вы не считали его виновным.
— Сначала нужно было иметь доказательства или…
— Или?..
— Видишь ли, люди с такими комплексами, как Рубцов…
— Но заключение по делу?
— А что там говорится? Ну-ка напомни. Кого-то приговорили?
— Нет…
— Значит, упустили настоящего убийцу?
— Нет… так тоже нельзя сказать… Однако вскрылось множество дополнительных подробностей…
— Тогда всё ясно, — хмыкнул Садчиков. — Значит, всё в порядке, никого безвинно не осудили, никто не ушёл от правосудия? Чего тебе ещё надо, капитан? Рвение проявляешь?
— Видите ли… вина лежит на мёртвом…
— На старичке, который повесился, если не ошибаюсь?
— Да, так сказано в заключении…
— Помню… Но он сам подвёл нас к такому заключению… У тебя есть другие варианты?
— Думаю, кое-что упущено… Как бы это вам сказать… Некоторые доказательства недостаточно проработаны… И потом письмо.
— Какое письмо?
— Должно было быть письмо… Такие типы не уходят просто так… виноват — не виноват… им обязательно нужно, чтобы…
Буров замолчал. Садчиков повернулся к нему. Глаза его иронически поблёскивали. Беседа велась в машине. Буров сидел сзади, а Садчиков — возле водителя и до этого момента разговаривал через плечо. А сейчас впервые обернулся к Бурову и в упор посмотрел на него. Потом вернулся в прежнее положение и задумался.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Красивая хозяйственная жена, муж-военный с белозубой улыбкой, очаровательная дочка – казалось бы, рецепт идеальной семьи. Но если бы все было так просто, журналистка Лола, которая прославилась на всю Италию репортажами о самых громких криминальных происшествиях страны, осталась бы без работы. Жена исчезла, муж безутешен, весь городок Черенова – от военной части до местного ночного клуба – переполнен жуткими слухами. Видимо, Лоле снова предстоит броситься в самую гущу событий, обходя конкурентов на поворотах.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.