Улица Вокзальная, 120 - [27]

– Н-н-н… нет. Всякий раз я переходила на противоположную сторону улицы.

– Даже так! И уверены, что сегодня вечером он ни разу не назвал ее по имени?

– Абсолютно уверена.

– Она была его любовницей?

– Думаю… да.

– Вы в этом не уверены?

– Нет, не уверена.

– Благодарю вас.

Я повернулся к лионскому детективу.

– Итак, вам все ясно, господин Лафалез? У вашего сослуживца Поля Карэ имелись какие-то веские основания воспрепятствовать моим розыскам его молодой подопечной, которая к тому же была не его любовницей (он даже не назвал ее по имени, что в пылу разговора выглядело бы вполне естественно), а знакомой, особой, использовавшей его без вашего ведома в своих интересах. Получив информацию от мадемуазель Брель, он звонит мне, пытаясь по мере возможности имитировать ваш голос. Заверяет, что рядом с ним находится некто, готовый сообщить мне сведения о девушке, которую я разыскиваю, назначает встречу в месте, труднодоступном для человека, плохо знающего Лион, и предлагает выслать кого-нибудь навстречу… «Для большей надежности»,– добавляет этот шутник. И нападает на меня на Арочном мосту.

– Где он?– спросила Луиза Брель.

– Вы его любите?– ответил я вопросом на вопрос.

– Он был моим любовником. Потом разлюбил, но я люблю его по-прежнему. Вот почему я не захотела узнать на фотографии ту, кого считала своей соперницей. По этой же причине я и предупредила его. Я не хотела, чтобы он страдал, пусть даже из-за нее. Что с ним?

– Постарайтесь забыть о нем,– ответил я.– Вы его больше не увидите. Он сбежал. Он недостоин вашей любви.

Глава IX Обыск

Мы сели в автомобиль. У Жерара Лафалеза имелось специальное разрешение. Что в эту ночь непрестанных паломничеств оказалось как нельзя более кстати.

– Едем к вашему Полю,– сказал я.– Я ошибался, предполагая, что душой заговора была секретарша. И теперь горько сожалею о том, что не в силах оживить своего поединщика. Что ж, может быть, осмотр его берлоги наведет меня на какую-нибудь гениальную мысль.

– Вы… вы не собираетесь ставить в известность полицию?– осторожно осведомился Лафалез.

Таким способом он хотел получить представление как о моих намерениях, так и о… методах.

– Потом, потом. А для начала нам следует договориться с вами вот о чем. Я бы не хотел, чтобы вы рассказывали об этом деле больше того, что сочту нужным сказать я.

– Разумеется,– ответил он, польщенный статусом моего соучастника.

Воспользовавшись своим новым положением, он задал мне через какое-то время еще один вопрос:

– Скажите… гм… зачем вы разыскиваете двойника этой актрисы?

– Увидел ее как-то вечером в проходящем автобусе и втюрился без памяти.

Марк вынул изо рта сигарету, чтобы дать волю безудержному веселью.

– Ну как,– спросил он у детектива,– вы удовлетворены? Уже забыли, какой ответ только что получили па свой вопрос о полиции? Этот человек – само чистосердечие… Если вдруг вам посчастливится увидеть, как Бюрма изливает душу, немедленно телеграфируйте, чтобы я успел на представление. Получится сенсационная статья. Мне так он ответил, что это его дочь, украденная цыганами после первого причастия.

– Это тоже выдумка,– с улыбкой заметил я.

Тут нас остановил патруль.

Жерар Лафалез предъявил специальное разрешение, выданное, по всей видимости, какой-то важной шишкой, так как умиротворенный полицейский поднес руку к козырьку и разрешил следовать дальше, ограничившись вежливым указанием на недопустимо яркий свет фар. Не то чтобы требования в отношении мер пассивной светомаскировки отличались чрезмерной строгостью в зоне весьма либеральных правил затемнения, однако и демонстративно пренебрегать ими, наверное, все-таки не стоило. Тем более, что на прошедшей неделе район подвергался облету самолетами без опознавательных знаков. Лафалез включил передачу, никак не отреагировав на замечание. А я благословил случай, сведший меня с человеком, обладавшим такими солидными связями.

Часы на башнях пробили половину третьего, когда мы добрались до жилища опочившего убийцы. Оно, как вскоре выяснилось, представляло собою небольшую двухкомнатную квартиру на третьем этаже в доме без привратника. Входная дверь – еще одна удача – оказалась не на запоре, и мы без труда проникли в подъезд. Чтобы войти в квартиру, мне пришлось воззвать к уникальным талантам Марка Кове, способного шпилькой от волос отомкнуть бронированный сейф Французского банка.

– Милости просим, сказал он, пропуская нас вперед.

Я обозвал его кривлякой и вошел.

Включив свет, мы поняли, что господин Поль Карэ не признавал лампочек слабее 150 ватт. Воистину это был человек, любивший во все вносить ясность.

– Советую не снимать перчаток,– предупредил я своих спутников.– Рано или поздно сюда наведается полиция. Не стоит озадачивать ее чрезмерным количеством отпечатков пальцев.

Приняв эти меры предосторожности, мы приступили к тщательному осмотру помещения.

– А что мы ищем? – полюбопытствовал Лафалез.

– Имя женщины, а если повезет, то и ее адрес.

Мы перерыли ящики, просмотрели валявшиеся на этажерке дешевые книги, а также стопку писем, сложенных рядом с чернильницей, ручкой и усеянной обгоревшими спичками рекламной пепельницей на чертежной доске, заменявшей собою письменный стол. Тщетно. Господин Поль Карэ был человеком порядка.