Улица Оружейников.Круглая печать - [117]

Таджибекову Кур-Султан об этом не рассказал. Чем меньше люди знают друг о друге, тем лучше. Он закусывал и вовсе не думал о тосте дружбы, который произносил хозяин дома. Что думать об этом! Кур-Султан понимал, что с хозяином дома его связывает только страх перед Советской властью. Пусть тот думает, что он уехал в горы, и пусть как хочет объясняется с Баратом, когда тот вернется. Почему он должен заботиться обо всех? Что он им, нянька или старший брат!

И у бухгалтера Таджибекова в этот час на душе было легче, чем в последние дни. Завтра Кур-Султан уедет в горы, а они с Исой заживут по-прежнему, спокойно и тихо. Таджибеков надеялся, что Кур-Султан с дружками уйдет за рубеж либо погибнет где-нибудь при новом бандитском налете или переходе границы. Главное - что он уйдет навсегда.

Таджибеков разлил по пиалам остатки водки и сказал:

- Этот последний тост опять хочу сказать я. Я надеюсь, что скоро мы вновь увидимся с нашим храбрым Кур-Султаном, потому что гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда.

9

В парке было много народу. У киосков с лимонадом и мороженым стояли очереди. В фанерной раковине перед цементной танцплощадкой играл военный духовой оркестр.

Садык шел между клумбами и внимательно смотрел по сторонам. Каждый человек в вельветовой курточке - а вокруг почему-то было много людей в вельветовых куртках - казался ему Иваном Кустовым. Он несколько раз догонял людей, издали похожих на Ивана, заглядывал в лицо. Его спрашивали: «Тебе чего, мальчик?»

Садык поверил в то, что Иван в парке, но почему-то не верилось, что он на танцплощадке. «Неужели ему нечего делать, что он на танцплощадку пошел?» - думал Садык. Обследовав все уголки парка, Садык все же побрел на звуки оркестра.

Танцплощадка была окружена металлической оградой. Вход туда был по билетам, и Садык стал смотреть сквозь железные прутья. Парочки кружились под музыку. Их было много. Они мелькали у него перед глазами - все разные, все непохожие и вместе с тем все какие-то одинаковые. Они кружились то быстро, то медленно, задевали друг друга согнутыми локтями, никто не смотрел по сторонам, и лица были какие-то особенные. Сначала Садык не слушал музыку, она ему даже мешала, а потом как-то незаметно для себя стал прислушиваться, и ему понравилось пение труб, мерное уханье барабана и звон медных тарелок. В старом городе редко слышали духовой оркестр, а Садык так вообще, может, в первый раз близко слышал и видел его. Хорошо играют, думал он, все вместе и складно.

Неожиданно оркестр замолчал. Музыканты встали, положили свои трубы на табуретки и сошли с эстрады. Парочки ринулись к выходу с танцплощадки, и Садык побежал туда же. К счастью, с танцплощадки люди выходили медленно, потому что каждая парочка брала контрамарки. Толпа у выхода постепенно уменьшалась, а очереди возле киосков с лимонадом и тележек с мороженым росли.

Тут Садык увидел Ивана. Он был с девушкой. Невысокой, с двумя черными косами. На ней было красное платье в белый горошек и туфли с перламутровыми пуговицами. Иван деря: ал ее за руку. После минутного колебания, к какой очереди присоединиться, они стали возле тележки с мороженым. Девушка смотрела только на Ивана, а Иван - только на нее. Народу возле тележки было много, и Садык не решился подойти. Потом Иван с девушкой купили мороженое, и Садык решил, что, как только они съедят мороженое, он подойдет и скажет, вернее, спросит, цела ли та пластинка, с которой Иван сделал фотографию. Конечно, Иван удивится, и вообще здесь не место об этом говорить, но другого выхода нет.

Садык стоял за киоском с лимонадом и старался, чтобы Иван до поры не видел его. А Иван и без того никого вокруг не видел.

Мороженое, зажатое между двумя плоскими вафельками, таяло быстро. Его оставалось уже совсем немного и у девушки, и у Ивана, когда вдруг опять заиграл духовой оркестр и девушка повела Ивана к танцплощадке. И опять Садык стоял у железной ограды и издали смотрел на танцующих. Он стоял долго и ни на минуту не выпускал Ивана из виду. Это было легко: вельветовых курточек на площадке было много, но красное платье в белый горошек - одно.

Наконец оркестр заиграл марш. Садыку очень понравилась эта музыка, больше, чем все, что оркестр играл до сих пор. Видимо, и музыкантам эта музыка нравилась больше всех других, потому что марш они играли как-то особенно весело. Но под марш парочки не стали танцевать, а поспешили к выходу. Садык сообразил, что теперь ему торопиться не надо. Он пойдет за Иваном, который наверняка проводит девушку до дому, а потом, когда Иван останется один, подойдет и все ему скажет.

Чем больше удалялись они от парка, тем меньше людей становилось на улицах. Садык понимал, что следить нехорошо, но утешал себя тем, что не следил, а просто шел.

В большинстве домов окна потухли. Изредка где-то далеко лаяла собака. Шаги Садыка были неслышными. На этой улице росли каштаны, и, хотя все последние ночи были лунные и сейчас луна стояла высоко, в тени деревьев царила тьма.

На пожарной каланче двенадцать раз ударил колокол. Полночь.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ 1

Иван робко взял девушку под руку. Она прижалась к его плечу.