Укротители Быка - [96]

— Ну, — сказал Райн. — Когда мир меняется, его законы меняются. Если тут есть кто-то, кто может черпать силу от веры — так будут поступать и все остальные. Изгнанники теперь не столь уж независимы, как прежде… а могут стать и еще менее зависимыми. Короче говоря, сила людей, как она есть, может с ними потягаться.

— Чем эта сила отличается от самовнушения? — усмехнулся Стар.

Райн улыбнулся, вытянул руку и легонько, кончиками пальцев, коснулся складок котты на груди Ди Арси.

— Уж ты отлично знаешь, что такое источник силы внутри человека. Или за последний год забыл?

Стар сжал зубы.

— Оставим, собственно, веру в стороне, — сухо сказал он, отгоняя от себя мысль от Кевгезстармеле и вообще обо всей божественной авантюре. — Что ты, собственно, от меня хочешь? Чтобы я нарядил в доспехи какой-нибудь элитный отряд своих всадников, и отправил их на передовую, заявив, что теперь древнее колдовство оградит их от рогов и когтей? Ну и что это нам даст?

— Это даст нам победу, — сказал Райн. — Потому что этот отряд будет непобедим — как было непобедимо Рысье Воинство.

— Которое в конце концов сложило головы в Зарадаганских болотах.

— Ну, на каждую силу найдется большая. Собственно, на это мы и уповаем.

Вия закончила шов, откусила нитку и подала Стару наружный кожух — такой носят поверх доспеха в жаркий или дождливый день.

— Подойдет? — спросила она.

— Какой смысл одевать легендарные доспехи, если никто их не увидит? — приподнял Стар бровь.

— Ты не будешь их одевать, — покачал головой Райн. — Не имеешь права. Как раз… по этому по самому. Но ты всех возглавишь. Только не лезь на рожон: магия отряда должна тебя защитить, раз ты его ведешь, но лучше лишний раз не проверять.

— А Рысье Воинство признает его за своего? — спросила Вия.

От того, что она это спросила, Стару стало легче: все-таки Вия тоже была не в курсе этого авантюрного плана.

— Если Ванесса им так скажет, то да. Из-за ожерелья они считают ее хозяйкой.

— То есть вы считаете, что эти духи, которые вселятся в наших воинов, будут мне подчиняться? — спросил Стар. — Ну и затею вы задумали. Будь я нормальным полководцем, я бы зарубил ее на корню.

— Но ты ведь не зарубишь? — спросил Райн. — Ну, брось. Тебе всегда нравилась эта мистика.

— В другой жизни, — буркнул Стар, подхватывая кожух.

Он представил вот что.

Вспомнились безмолвные леса накануне Ламмаса. Вспомнились разноцветные хороводы фей, четко различимые на фоне темных сосновых стволов. Вспомнилось тяжелое, зловещее молчание единорогов и их опущенные рога, поблескивающие в лунном сиянии — хоть единорогов он и видел только мертвых, но теперь Стару казалось, что память о том, что по-настоящему произошло на поляне начинает возвращаться к нему. И рыцарь увидел воочию: отряд людей, закованных в древнее железо, движется по этим лесам, сквозь которые уже двадцать лет целеустремленно прорастает к небу древняя сила. И другая сила, не менее древняя, раздвигает тьму и мрак — огнем и кровью.

Виола Безымянная спела бы об этом длинно и протяжно, в ритме похоронного плача — но кто и зачем будет слагать такую песню?

Что стоит — выпустить такую силу на свободу? Сможет ли Райн контролировать ее этим своим ожерельем Гиллиана — кто его видел, того Гиллиана? Удастся ли потом отыграть все назад, загнать эту силу под гнет?

И главное, ради чего все?

Стар еще очень недолго был полководцем, но он знал, что войны не выигрывают вмешательством мистических сил. Войны, как правило, выигрывают те, у кого больше денег. Или лучше организация. Или найдется один-два гениальных полководца — но последнее случается редко и все больше в древних преданиях.

То, что затеял Райн, нужно было для другого. В частности, для того, чтобы прославить на весь Закат непревзойденного Астериска Ди Арси, любимца удачи.

Стар порадовался, что больше не возил с собой герцогинино зеркало — а то бы глядеть на себя не смог, на этакого удачливого.

Он вышел из шатра. В воздухе здесь, по другую сторону гор, висела холодная сырость. Горел костер, лениво переговаривались воины их охранения. Кто-то ругался, кто-то настраивал лютню. Где-то призывно заржала кобыла: не сезон, но, видно, невтерпеж ей… Стар глубоко вздохнул. Хорошо рассуждать о всяком нездешнем, но как быть, если вот он вокруг — реальный мир, плотный, осязаемый?..

Он вспомнил похожий вечер два года назад, когда они гнались за Райном. Только было лето. Точно так же ржали лошади, когда они нагнали торговый караван, и точно так же кто-то сидел с лютней. А потом была вершина того верескового холма и явление бога народу. М-да.

Ему показалось, что он вот-вот что-то поймет. И про Райна, и про самого себя, и про Хендриксона, и как жить дальше — но, как часто бывало в подобных случаях, Стар удержал сам себя от этой мысли. Решение принято, ставки были сделаны им почти десять лет назад.

Если план Райна ускорит отвоевание Княжеств — он, Стар, в лепешку расшибется, а поможет этому. Потому что дальше, на юге, Зеленое Княжество. И Симон. К которому у Стара после разговора с богами еще множество вопросов.

Стар не заметил, как ноги сами принесли его к лошадям. Зачем — непонятно. Не успокаивать же нервную кобылу он собрался? Да и не его эта лошадь. Его Иллирика осталась в Адвенте, а здесь только Ястреб и две другие — Черныш и Бриска. Он пошел вдоль ряда, думая навестить Ястреба — как вдруг увидел Вию. Он смог ее рассмотреть, потому что она стояла чуть поодаль, где, отдельно от всех, привязан был ее демонический Гай. Возле девушки на траве стоял зажженный фонарь. Она гладила коня по морде, а тот млел.