Укроти свой мозг! Как забить на стресс и стать счастливым в нашем безумном мире - [23]

Я сталкивалась с наукой только в старшей школе, где я однажды препарировала лягушку и положила ее в сумку моей подруги, поэтому не могла похвастаться большим опытом. Сюда я приходила каждую неделю со своей тетрадью, записывая, как молекулы какой-нибудь натриевой соли проходят через стенки синапсов при помощи электрического тока, перенося с собой нейромедиаторы к следующему нейрону, и все это происходит за время, в триллионы раз меньшее, чем одна тысячная секунды. Я не знала, о чем они говорят, но написала сотни страниц конспектов, которые сейчас стали нечитаемыми каракулями. Я могла бы опубликовать эти тетради и назвать их «Искусство безумного». В конце концов вся остальная группы отправились в Йельский Университет заканчивать свою магистратуру. Я помню, как все они махали мне на прощание, поскольку я а) была зачислена на дополнительное место и только на этот курс и б) знала очень мало.

И я решила переплюнуть их с поступлением в Йель. Поэтому я сделала единственную вещь, которую могла придумать, – поступила в Оксфорд.

В будущем каждый, кто поинтересуется фотографией курса 2012 Колледжа Келлогга в Оксфордском Университете, может увидеть среди гордых студентов, уверенно смотрящих в камеру, очень зрелую (по мировосприятию, но не по годам) студентку, с виду помешавшуюся от счастья, – это буду я.

Мои дети были в ярости от того, что я бросила их и уехала в университет раньше, чем они, дав им познать чувство опустевшего гнезда. Я слышала, как один из них сказал: «Наша мать ушла из дома. У нее неделя первокурсника, и мы не можем ее найти». Еще до начала занятий мне нужно было сделать то, что называется «матрикуляция»[75]. Я не имела ни малейшего представления, что это слово может значить – звучало как какая-то инфекция. Но следующее, что я помню: я в длиннополой мантии и квадратной шляпе иду вместе с другими студентами по оксфордской Хай Стрит, а прохожие приветствуют нас. Я махала им рукой, как королева. Учитывая, что я стала студенткой, так и не добившись успехов в правописании, вы можете представить, насколько ошеломляющими для меня были эти ощущения.

Вы втискиваетесь в древнее здание, и Декан Деканов, одетый, как верховный маг, приветствует вас на латыни: «Добро пожаловать! Теперь вы в святая святых образования». Единственное, о чем я была способна думать в тот момент, – если бы я могла откопать своих родителей и они бы увидели это, они никогда не поверили бы в происходящее. Их головы не закружились бы, как принято говорить, – они бы просто отвалились.

Для меня было очень странным, что я внезапно начала так жадно читать научные книги в своем возрасте. Как будто мое старое «я» умерло, и его сменила зубрила. Когда я в нее превратилась? Кажется, я сделала свое новое «я» поклонницей нейробиологии, фанатичной последовательницей. И вот мое понимание нейробиологии после двух лет Оксфордского университета.

Часть 3

Что находится в вашем мозге/Что находится в вашем разуме

Почему нейробиология?

Чтобы понять, кто мы и как мы устроены, необходимо, образно говоря, открыть капот и заглянуть в двигатель. Фрейду, который изначально хотел быть неврологом, приходилось догадываться, что происходит внутри, поскольку в те дни единственным способом изучения мозга было общение с трупом. Мертвый мозг не функционирует, поэтому от него мало толку. Сейчас мы можем заглянуть внутрь и увидеть, как нейроны связывают различные области мозга, а также наблюдать работу электрических и химических сил по созданию мыслей, желаний, надежд, воспоминаний, эмоций – всего.

Мы есть результат этих связей, тех самых процессов химического обмена и коммуникаций между областями мозга. Некоторые люди считают такое мышление слишком редукционистским и говорят неодобрительно: «И это все, что мы собой представляем?» Я думаю, нам стоило бы сказать: «О боже, и это все – я?» – поскольку то, что мы есть, исключительно сложно и экстраординарно. По сравнению с работой нашего мозга любое другое изобретение и достижение выглядит как обучение складыванию носового платка.

Для меня это был момент величайшего откровения, венчающий все откровения моей жизни до сего дня. Когда вы начнете постигать, что каждая часть вашего мозга обладает некой функцией (оценивания, мышления, движения, чувствования), что тончайшие (и не такие тонкие) различия в биологии нашего мозга делают вас вами, а меня – мной, вы также переживете это откровение. Затем вы подумаете: «Нам необходимо руководство по эксплуатации этой штуки» – и можете даже начать преследовать нейробиологов, как это сделала я.

Нет ничего лучше, чем посмотреть на реальную вещь. Если вскрыть череп, все наши мозги будут выглядеть очень похоже, что меня очень успокаивает. Хорошо знать, что я не одна и что под кожей все мы – братья. Нет темных и светлых душ, только бледно-розовые. Самое лучшее во всем этом, что в нашем развитии как вида мы достигли той точки, когда способны выбирать, какова будет реакция нашего мозга на события. Поэтому мы не остаемся в тотальном плену своих старых привычек и склонностей, запрограммированности и мертвых зон психики. Многие люди не знают, что эта саморегулирующая часть также входит в их комплектацию. Мы рождаемся с этой способностью, но, к сожалению, эта информация не доводится до сведения публики (возможно, потому, что ее нельзя будет продать в таком же количестве экземпляров, как «75 оттенков серого»[76]).