Укрощенная любовью - [62]

Пират! Это слово наполняло ее ужасом. Она часто слышала на борту «La Foudre», как офицеры говорили о дикости, жадности этих разбойников, об их неуважении к жизни и чести. Они называли их подонками и мерзавцами. Иногда, когда Мэнсон и Крофт думали, что Беренис их не слышит, они говорили о еще более ужасных вещах – о пытках пленников и надругательствах над женщинами. Неужели Себастьян принимал участие в этих зверствах? Теперь она могла объяснить себе его безжалостность: без сомнения, он научился этому у отвратительных морских разбойников, с которыми ходил по морям.

Себастьян сурово взглянул на нее:

– Когда я впервые приехал сюда, то обнаружил плантацию в плачевном состоянии. Нужны были деньги – много денег, а из Франции нам удалось привезти слишком мало. Я вынужден был добывать деньги, чтобы наладить дела на плантации.

– Могу себе представить! – парировала она. – Я думала, что вы джентльмен, для которого существует разница между достойными и недостойными поступками. Теперь я вижу, что у вас совершенно нет ни принципов, ни чести!

За столом воцарилась тишина. Все чувствовали себя неловко, оттого что стали свидетелями отвратительной сцены между мужем и женой.

– Сильно сказано, мэм, – прокомментировал Грег. – К вашему сведению, большинство парней в округе занимается делами, весьма далекими от закона!

Она резко повернулась к нему, пылая от негодования.

– Я считаю это постыдным! Пиратство – неподходящее занятие для порядочного человека!

– Но именно такие люди чаще всего принимают в этом участие! – засмеялся Грег, подмигнув Дэмиану, который был чрезвычайно смущен выходкой своей сестры. – Образ жизни знати требует чертовски много денег…

– Достаточно! – крикнул Себастьян, униженный всем этим недостойным спектаклем. – Мы обсудим это наедине, мадам.

И, отвернувшись, произнес, обращаясь к полковнику:

– Ну что вы скажете, сэр? Вы поможете мне припугнуть Модифорда?

– Я должен сначала понять, во что ввязываюсь, – уклончиво ответил старый вояка.

– Могу сказать вам точно. Дело требует тщательного обсуждения, но я думаю, мы отправимся в Мобби Коув и посмотрим, что там затевается, – жестко сказал Себастьян.

– Черт меня побери, я еду с вами! – Полковник хлопнул себя по массивному бедру, вдохновленный энтузиазмом Себастьяна.

– А ты, Дэмиан? Тебя не привлекает стычка с пиратами?

Лицо Дэмиана засветилось. Он приехал в Новый Свет на поиски приключений, и они очень скоро начнутся.

– Вы можете рассчитывать на меня. Перегрин сидел молча под властным взглядом Себастьяна. Он всегда терялся в его присутствии.

Негодование тлело в нем. Он ненавидел француза с той затаенной враждебностью, которую может испытывать слабый человек к более сильному. Он винил его в дурном отношении к Беренис, в то же время презирал себя за недостаток смелости и неспособность защитить ее. Действительно, мотивы его приезда в Америку не были бескорыстны. В Лондоне у него начались неприятности, и он надеялся сделать карьеру в Джорджтауне. Он испытывал смешанные чувства к Беренис: хотел ее, но не решался осуществить свое желание. Но как бы там ни было, ему хотелось достойно выглядеть в ее глазах.

– Вы, сэр? – потребовал ответа Себастьян, испытывающе глядя на него. – Имеете ли вы достаточно мужества для такой операции?

На миг яркое видение вспыхнуло в воображении Перегрина. Он увидел себя возвращающимся в Чарльстон в ореоле славы, совершившим какой-нибудь доблестный поступок – быть может, несущим на блюде голову Модифорда, чтобы положить ее к ногам Беренис, в то время как прекрасные дочери местных аристократов вытирают слезы радости и осыпают его цветами.

– Я не страдаю недостатком храбрости, граф, – ответил он, почти не осознавая, что говорит. – Почту за честь сопровождать вас.

Беренис стояла, чувствуя себя потерянной, забытой и лишней на этой встрече единомышленников. Она оперлась рукой о шифоньер, когда, замерев от горя, слушала их. «Животные, – думала она со злостью. – Мужчины похожи на животных – или глупых детей!» Она вспомнила, как ее подруги в Лондоне заявляли со снисходительным превосходством, что мужчины – это те же мальчишки. Теперь она поняла точность этого давнего замечания. Они не кто иные, как маленькие мальчики, играющие в войну! Даже Перегрин вступает в эту игру…

Себастьян попросил ее сыграть для гостей. Она хотела отказаться, но теперь, безразличная ко всему, направилась в музыкальную комнату. Музыка всегда успокаивала Беренис, а сегодня она особенно нуждалась в утешении. Она села за фортепьяно – прекрасный инструмент из орехового дерева с нарисованной на крышке пасторалью, изображающей нимф и пастухов, флиртующих на фоне идиллического пейзажа. Полистав нотный альбом, Беренис выбрала сарабанду и поставила ноты на подставку.

Лакей принес еще один подсвечник, чтобы было лучше видно, и она начала играть. Пальцы ее сначала казались неумелыми, потому что она привыкла к более твердому нажиму при игре на клавесине. А этот недавно появившийся инструмент звучал странно для ее слуха. Молоточки стучали звонко, словно колокольчики. Мгновенно она забыла о своих заботах и ностальгии по прошлому, глубоко погрузившись в гармонию музыки.