Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [132]

. Прокофьев, напротив, говорит о том, что все родители – и в пределе – общество в целом должны стать педагогами. В этом им требуется помощь: «…родителям, в особенности молодым, надо помочь прежде всего добрым советом»[697], для чего, в частности, организовываются народные университеты для родителей. Прокофьев подчеркивает необходимость массовой пропаганды педагогических знаний, проводимой как школами, так и посредством литературы и кинематографа: «Должно быть больше умных книг, кинолент, радио– и телепередач, спектаклей, посвященных воспитанию детей»[698]. Получалось, что любой родитель и в целом любой член советского общества может стать «педагогом». Поэтому положительный образ учителя теперь становится ориентиром не только для преподавателей, но и для всех советских граждан. А произведения о школе и учителях, следовательно, адресуются не только учительской аудитории, но всему обществу.

Интересно, какие личностные качества Прокофьев полагает ключевыми для современного советского учителя: «Труд учителя все более и более становится подобным труду ученого. В его труде нет просто повторяющихся элементов. Непрерывно развивается наука, основы которой преподает учитель. Меняется контингент учащихся. Учительское дело требует учета индивидуальных особенностей. В этих динамичных условиях постоянно надо находить наиболее доходчивые формы урока, приемы воспитания. <…> Высокая интеллектуальность, ставшая всеобщим явлением в социалистическом обществе, предъявляет более основательные требования к общей эрудиции и культуре учителя[699] <…>. Очень важно владеть высокой культурой общения с людьми, с детьми в особенности. Как много теряет иной наш учитель из‐за отсутствия педагогического такта. Впечатлительное детское сердце не прощает фальши, неправды, незаслуженной обиды»[700].

Можно заметить, что все три требования – тактичности, общей эрудиции и «работы учителя как ученого» – находят прямое соответствие в сценарии и экранной реализации фильма «Доживем до понедельника». Собственно, все эти идеи и определяют оппозицию Мельникова и Светланы Михайловны, с одной стороны, и Мельникова и его старого фронтового друга – директора – с другой. В отличие от директора, бросившего науку и преподавание, Мельников как раз является ученым-историком. Таким образом, мы можем предположить, что Мельников, несмотря на все сложности своего характера, в глазах Прокофьева, по-видимому, и представлял идеал учителя, который рисовал себе министр: тактичный, широко образованный, научно устремленный – и это обстоятельство оказалось решающим в деле продвижения фильма на широкий экран.

Всесоюзный съезд учителей, на котором прозвучал доклад Прокофьева, инициировал массовые обсуждения «Доживем до понедельника» в среде учителей. Некоторые аспекты картины вызывали резкое недовольство у этой аудитории. Часть учителей разбирали педагогическую методику Мельникова, находя ее неудачной. Так, учительница из Вильнюса всю рецензию посвятила сравнению реальной и экранной школы: «Об отношениях учителей и родителей говорят только два эпизода… Эти явления не самые характерные в сегодняшней жизни школы, однако они показаны довольно ярко и даже сатирически… Довольно странно выглядит урок истории опытного педагога Мельникова… сам педагог начинает рассказывать о Шмидте. Но ведь здесь – нарушение элементарнейших методических требований. Значит, на предыдущем уроке учитель ничего не объяснил, а только задал прочитать соответствующий параграф…»[701]. Вторым объектом критики стали сатирические изображения учителей; при этом многие отклики, разбирающие именно этот аспект «Доживем до понедельника», написаны в чрезвычайно обиженном тоне. В Комитет по кинематографии при Совете Министров СССР приходит письмо преподавательницы физкультуры из Москвы: «…обеспокоил и по-настоящему обидел образ учителя физкультуры… Г. Полонскому не помешало бы поближе познакомиться в школе с учителем физкультуры… Досадно, что этот фильм сбивает ориентацию родителей, да и самих ребят…»[702]. Но несмотря на критику, достаточно быстро фильм становится, с одной стороны, основой для рассуждений о педагогической миссии (статьи «Право быть учителем»[703], «Право учить»[704], «Входящие в мир… Способность учить, способность учиться»[705] и др.), а с другой, выступает плацдармом для критики некоторых школьных реалий и создания проектов реформ образовательной системы. Показательно, что в 1968–1970 годах разворачивается полемика вокруг книг Василия Александровича Сухомлинского. Взамен унификации, характерной для коллективистского подхода советской системы, Сухомлинский предлагал персональный подход к каждому школьнику. Он отстаивал ценность семейного воспитания, позиционируя институт семьи в качестве главного ориентира для развития советской школы[706]. Таким образом, описанный Сухомлинским идеал учителя инициировал публичные дискуссии о том, каким должен быть настоящий педагог, и эти дискуссии практически совпали по времени с обсуждением фильма «Доживем до понедельника».

В связи с этим во многих статьях Мельников позиционируется как идеолог нового образования, для чего авторы (чаще всего – учителя) стремятся подчеркнуть его реалистичность. «Этот идеалист удивительно реален… он учит быть смелыми строителями нового мира»