Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [130]

Умение выносить подготовленное и аргументированное мнение о просмотренном фильме начинает восприниматься как одна из добродетелей современного культурного человека. В 1967 году завершился первый экспериментальный курс киноведения для школьников, подготовленный студентами ВГИКа, – его в статье для «Советского экрана» описал один из студентов: «В течение нескольких лет студенты Института кинематографии преподавали курс „Основы кино“ в старших классах нескольких школ Москвы… будущие киноведы приучали школьников к чтению критических статей о фильмах, книг о киноискусстве, помогали разобраться в фильмах… О том, что усилия вгиковцев были не напрасными, говорят сочинения о кино, написанные учениками в конце учебного года. Среди школьных работ были зрелые размышления о работах любимых актеров и режиссеров»[682]. Тема развития собственного мнения у подрастающего поколения и риторика молодости («молодые учат молодых») в статье подкрепляются данными о том, что количество времени, которое школьники тратят на просмотр фильмов, растет: «Опрос старшеклассников нескольких московских школ показал, что большинство посещает кинотеатры от одного до трех раз в неделю, то есть смотрит от 50 до 150 фильмов в год. Надо еще учесть, что кинокартины показываются и по телевидению…»[683].

Долгое время эта повестка сохранялась в органах руководства культурой, которые и являлись создателями заказа на школьные фильмы. Так, например, незадолго до широкой премьеры «Доживем до понедельника» в Комитете по кинематографии проходит заседание «О некоторых вопросах развития детского кино», где обсуждается довольно плачевная ситуация в детском кинематографе, которая характеризуется жанровым однообразием, «невезением с пионерской темой»[684] и становится особенно заметна при беспрецедентном успехе «безыдейных» приключенческих картин. «Прошел фильм „Фантомас“ и наделал много бед»[685], – отмечает выступающий с докладом сценарист и драматург, член сценарно-редакционной коллегии Госкино С. Д. Листов. Из существующих проблем делается вывод, что главная детская киностудия не справляется со своими функциями: «Вот студия им. М. Горького. Она сменила вывеску. Это сделать не трудно, труднее заставить людей работать над теми проблемами, над которыми они должны работать»[686]. В качестве основной причины провалов была названа сценарная[687]. Возможно, дипломный сценарий Георгия Полонского, в котором ставились и решались проблемы воспитания, и стал осознанным ответом на сформировавшийся в эти годы запрос на «серьезное» школьное и молодежное кино.

Риторика кризиса в детском кинематографе использовалась не только государственными идеологами, но и самими учителями, писавшими рецензии на «Доживем до понедельника». Именно учителя были первыми официальными зрителями картины – «Доживем до понедельника» демонстрировался на Всесоюзном съезде учителей в июле 1968 года. Первое упоминание «Доживем до понедельника» в связи со съездом мы находим в номере «Учительской газеты» от 9 июля. Даже название статьи – «Это наш фильм» – с самого начала позволяет учительской аудитории символически присвоить новую ленту, сделав ее основным участником дискуссии. В статье собраны отзывы девяти работников сферы образования, все – положительные. Помимо того что часто «Доживем до понедельника» противопоставляется предшествующей ситуации в кинематографе («Мы боялись смотреть этот фильм… В последнее время стало модным показывать на экране шаржированный образ учителя», «Наконец-то вышел настоящий фильм, где все правдиво, жизненно»[688]), важно отметить, что в высказываниях учителей сразу прослеживается интенция не только позиционировать себя как целевую аудиторию картины, но и заранее отделить себя как лидеров мнений, в частности, от зрителей-детей: «…думается, этот фильм больше для взрослых, чем для ребят», «…если эту картину будут смотреть школьники, в их среде могут возникнуть и какие-то превратные представления»[689]. Тогда же возникает позиционирование «Доживем до понедельника» как новаторской ленты, разительно отличающейся от предыдущих «школьных» картин. Подобная риторика закрепилась за фильмом сразу после Всесоюзного съезда учителей и служила особого рода легитимизации фильма, осуществлявшейся через тезис о его оригинальности и даже экстраординарности. Многие рецензенты-учителя описывают кризисную ситуацию в «школьном» кино, будто специально забывая про школьные фильмы оттепели, некоторые из которых мы уже упоминали выше. В большинстве рецензий эти фильмы игнорируются, и единственными картинами для сопоставления с «Доживем до понедельника» становятся сталинские «Учитель» и «Сельская учительница», которых от «Доживем до понедельника» отделяло в одном случае два, а в другом – три десятилетия («Учитель» вышел в 1939‐м, а «Сельская учительница» – в 1947 году). Можно предположить, что эта «отредактированная» генеалогия и порождает сперва культовый, а затем классический статус «Доживем до понедельника»: легитимизация через экстраординарность выводила его из общего ряда оттепельного кино, делала это кино как бы несуществующим. Порой сравнения с «Учителем» и «Сельской учительницей» приводились, чтобы подчеркнуть современность «Доживем до понедельника»: «…прежних учеников воспитывала Варвара Васильевна из „Сельской учительницы“, сегодняшних – Мельников»