Укрощение леди Лоринды - [33]

Когда ей принесли завтрак, Лоринда спросила с едва заметной тревогой в голосе, каковы планы на день.

— Хозяин сегодня утром намерен снова отправиться на верховую прогулку вместе с вами, миледи, — ответила горничная. — Он распорядился подать для вас ту же самую кобылу, на которой вы ездили вчера.

Для Лоринды по крайней мере это послужило облегчением. Сидя верхом на Айше, она забывала о своей неприязни к человеку, сопровождавшему ее; одна только радость владела всем ее существом в часы этой прогулки.

Вместе с тем девушка подозревала, что Айше была также одной из любимых лошадей Дурстана Хейла, и это обстоятельство вносило некую горчинку в ее настроение.

Она выбрала амазонку золотистого цвета, которая шла ей даже больше, чем вчерашняя.

— Едва ли он обратит на это внимание, — пробормотала она про себя.

— Вы что-то сказали, миледи? — спросила горничная.

— Я просто говорила сама с собой, — ответила Лоринда.

Шляпа была сделана специально для нее лучшей модисткой Лондона. Сразу вспомнилось, как ахали мужчины при одном ее появлении, по их глазам было видно, что в этой шляпе она выглядела еще привлекательнее.

Противиться ее очарованию способен лишь человек с каменным сердцем.

Впрочем, быть может, Дурстана Хейла привлекали женщины другого типа — темноволосые, с томным взглядом и ленивой, чувственной грацией, которой не могла подражать ни одна европейская дама, сколь бы изящной она ни была?

«Мне нужно благодарить судьбу за то, что он до сих пор не пожелал ко мне прикоснуться», — думала она.

И все же она не могла без конца притворяться, будто ее вовсе не задевает его равнодушие.

Лоринда спустилась вниз и обнаружила, что муж не ожидает ее в холле, как она предполагала.

— Хозяин в библиотеке, миледи, — сообщил дворецкий.

Лоринда уже направилась туда, но в это время Дурстан Хейл сам вышел из комнаты в сопровождении секретаря и поверенного в делах.

Он отдал им последние распоряжения и обратился к ней.

— Прошу прощения, Лоринда, — сказал он, — но боюсь, что я не смогу сопровождать вас сегодня утром. Мне нужно ехать в Фалмут по неотложным делам.

Лоринда ничего не ответила, но, бросив взгляд в открытую дверь, увидела, что лошади готовы.

— Однако я не хочу, чтобы вы лишались прогулки, — продолжал Дурстан Хейл. — Вас будет сопровождать грум.

— В этом нет необходимости, — возразила Ло-ринда. — Я бы предпочла отправиться на прогулку без сопровождающих.

— С вами поедет грум! — отрезал он.

Она подняла на него сверкавшие гневом глаза.

— Я уже сказала вам, что не желаю этого. Я всегда езжу верхом одна.

Он проследовал через зал и открыл дверь, ведущую в гостиную.

— Не могли бы вы зайти сюда на минуту? Лоринда повиновалась, не представляя, что он собирается ей сказать. Дурстан Хейл закрыл за собой дверь.

— Позвольте мне высказаться совершенно определенно, Лоринда, — произнес он тоном, не допускавшим возражений. — Приличия и здравый смысл требуют, чтобы даму во время верховой прогулки сопровождал грум, и я хочу, чтобы моя жена не забывала ни о том, ни о другом.

— Что за нелепость! — парировала Лоринда. — Кто меня увидит?

— Это не имеет значения.

— Я не хочу, чтобы за мной следовал какой-то там слуга, который сразу же станет доносить вам сплетни, стоит мне допустить хотя бы самое ничтожное отклонение от принятых в обществе условностей!

— Я отдам приказ груму поехать вместе с вами и не намерен больше обсуждать этот вопрос!

Дурстан Хейл открыл дверь и снова вышел в холл. Лоринда услышала, как он распорядился отвести Акбара обратно в конюшню, после чего груму было велено немедленно вернуться верхом на другой лошади.

Она стояла, прислушиваясь и прикусив нижнюю губу.

Ее приводило в бешенство, что ее собственные желания столь высокомерно проигнорировали. Девушка была возмущена, что к ней в качестве сопровождающего приставили слугу.

Лоринда всегда ездила верхом одна, даже в детстве, и в Лондоне никогда не брала с собой грума, когда отправлялась на прогулку в Гайд-парк. Разумеется, как только она появлялась, вокруг нее собиралась толпа обожателей, и при въезде на Роттенроу ее сопровождала целая кавалькада. Как только они добирались до менее фешенебельной части парка, Лоринда всегда пускала свою лошадь в галоп. Иногда она в полном одиночестве заезжала еще дальше — до Хэмпстед-Хиса или даже до полей, простиравшихся за Челси.

Но теперь ей навязывали спутника, няньку, словно она была ребенком или одной из тех изнеженных светских дам, которые, по ее презрительному замечанию, умели ездить разве что на деревянной лошадке. Это был удар по ее гордыне.

Но вполне могло случиться, что, если она будет спорить, муж вообще запретит какие бы то ни было прогулки, поэтому она стала ждать появления грума, нетерпеливо постукивая ногой.

Тем временем фаэтон, вызвавший у нее немалое восхищение в тот день, когда Дурстан Хейл впервые явился к ее отцу с визитом, подъехал к парадной двери.

Если муж и помнил о том, что она стоит в гостиной, то не подал вида. Он просто ступил на подножку фаэтона, потом, усевшись на козлы, взял в руки вожжи и отъехал от крыльца. Лоринда пересекла холл, чтобы проследить за ним взглядом. Без сомнения, он чрезвычайно ловко правил экипажем, в широкой линии его плеч и надвинутом слегка набекрень цилиндре чувствовалось изящество и вместе с тем недюжинная энергия.