Украсть богача - [62]

Вся эта дивная жизненная сила, благодаря которой на Западе вырастают мускулистые спортсмены и улыбающиеся белозубые СЕО, здесь уходит на борьбу с грязью и пылью, с целым миром, который пытается отправить тебя на тот свет. Неудивительно, что все мы бойцы, неудивительно, что мы мелкие, но энергичные, неудивительно, что мы никогда не останавливаемся. Мир оставляет на нас свой след, пытается нас задушить с первых же минут жизни, но однажды мы соберемся с силами, рассмеемся и забьем на это все.

Охранники на воротах студии, как всегда, привязались с вопросами – у них вообще мозгов меньше, чем волос на лице.

Я остановил машину, и понеслось.

– Вы кто? – начал один.

– Что вам нужно? – спросил другой.

Снизу я видел лишь их густые усы. Думал, сейчас меня спросят, не агент ли я пакистанцев, явившийся отомстить нашему телевидению, которое так славно приукрашивает действительность.

– Я простой таксист, брат, – ответил я. – Должен забрать какую-то телезвезду. Вы же знаете, какие они все грубые, капризные, плевать на всех хотели. – Сзади негромко заворчали.

– Ну что, по десять тысяч рупий каждому? – предложил я. Сзади кашлянули: виноват, ошибся. – Двадцать тысяч, сэр? Вы меня пропустите и больше не увидите.

Они переглянулись и кивнули.

Я достал кошелек, протянул им деньги. Охранники довольно шевельнули усами. Даже отсалютовали мне. Надо отдать должное их профессионализму.

Мы свернули в проулок за столовой. Руди разразился ругательствами на свой наряд, на мою манеру вождения, на все сраное общественно-историческое положение в целом.

– Хотите бутылочку «Эвиан», босс?

– Да пошел ты, – откликнулся он.

Мы тихонько прошмыгнули внутрь мимо равнодушных привратников, которые таращились на танцовщиц в телефоне, не обращая внимания на чувака в парике и неумело накрашенную девицу. Нам не уступали дорогу, не выказывали подобострастие, не придерживали перед нами двери. Мы были никто. На нас натолкнулся какой-то молодой человек, по виду сценарист, мелкая сошка; в другое время Руди послал бы его в жопу. Сейчас же этот сопляк смерил нас таким взглядом, будто журнал «Форбс» включил его в тридцатку самых перспективных лидеров моложе 30 лет, и ушел. Руди фыркнул, но промолчал. Хорошо быть звездой: иногда можно и не обратить внимания на такого ссыкуна.

Мы шагали по коридорам, ни на кого не глядя, наконец добрались до кабинета Обероя и трижды громко постучали.

– Какого хрена вам надо? – послышалось из-за двери.

Мы с Руди переглянулись. Вот оно. Я повернул ручку. Дверь отворилась. Мы вошли.

Оберой сидел за столом. При виде нас поднял темные очки на макушку. Лицо его, обычно такое румяное, такое оживленное, такое налитое (в том числе виски), побледнело.

Он узнал нас с первого взгляда. Вот вам и сари, вот вам и парики с очками. Руди вскинул брови, посмотрел на меня. Я пожал плечами.

Руди сорвал парик и бросил на пол. Тот распластался, похожий на пьяную крысу.

– Привет, Оберой, – сказал я. – Ты нам рад?

Оберой посмотрел на меня, потом на Руди, потом опять на меня. Почесал щеку, да так сильно, что на коже повыше его стильной щетины побагровели следы ногтей.

– Так ты жив, – сказал он.

Было видно, что он старается успокоиться и жалеет, что у него вырвались эти слова. Оберой снова почесался, а потом раскрыл нам объятия: как прекрасно, ребята, что вы здесь, я вам рад, как сыновьям, которые отучились в МТИ[178] и вернулись без белых невест.

Оберой встал, несколько раз открыл и закрыл рот, все порываясь что-то сказать, потом снова упал в кресло. Оно протестующе скрипнуло.

Наконец он опомнился.

– Что случилось? – спросил он. – Кто вас похитил? Давайте-ка скорее за работу. Ужас какой-то. Пора снимать новый выпуск, кстати, надо будет запустить рекламную кампанию, может, откроем сбор денег для пропавших детей?

– Ему отрезали палец, – сказал Руди.

Как мило.

Я помахал Оберою.

– Боже мой. Я обращусь в полицию. У меня там есть знакомые. Мы сейчас во всем разберемся, – ответил Оберой. – Какой ужас!

– Мы знаем, кто нас похитил, – продолжал Руди. – Застройщик по фамилии Аггарвал. Отец того парня, которого мы унизили.

– Аггарвал, Аггарвал, – повторил Оберой практически по слогам, так и сяк растягивая гласные, точно в самом этом имени крылась тайна. – Никогда о нем не слышал, – он достал телефон. Тот был облеплен стразами и сиял, как лысая башка. Оберой набрал номер, приложил телефон к уху. Блеск стекляшек меня ослепил, я едва не закрыл глаза руками.

– Помощник инспектора! – рявкнул Оберой, встал и произнес уже громче, как в метро, когда хочется повыпендриваться: – Вы не поверите, кто ко мне пришел! Да! Пришлете людей? Надо немедленно разобраться!

Он нажал отбой, сложил руки на груди.

– Фантастика, – сказал он, крутясь туда-сюда в кресле и притворяясь, будто оправился от потрясения. Оберой постукивал ногой по ковру. – Честное слово, я живу как в аду. Еще и жена постится, будто мне мало проблем! Говорит, перед Наваратри[179], но до него еще далеко, а она уже меня сводит с ума. Очередное очищение соком. Кстати! – Он потянулся к стоящему позади него барному шкафчику с бутылками, хвастливо повернутыми этикетками вперед, и фотографией десятилетней давности – Оберой с женой на шотландской вискокурне, а рядом откупоренная бутылка с какой-то дорогой выпивкой.