Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - [225]

Рубежом, открывшим «эпоху» политических процессов над адептами движения, обвиняемыми в национализме, контрреволюции, поддержке внутренней оппозиции, символом начала «великого перелома» в национальной политике стал процесс над Союзом вызволения Украины (1930 г.). Пересмотру подверглись многие дела движения прошлого десятилетия, особенно те, где наиболее ярко проявилась тенденция вести национально-культурное строительство на противопоставлении всему русскому. Скажем, были отменены многие нововведения в правописании, лексике, грамматике украинского языка.

Резкой критике подверглись многие теории и концепции, в основе которых лежали идеи об извечной «особости» Украины, ее национальной специфике как стержне и движущей силе ее истории, различии исторических судеб украинского и русского народов. Вместе с развенчанием подобных взглядов и теорий репрессиям подвергались их авторы и носители и те организации, где они работали. За национализм была осуждена старая украинская интеллигенция, участвовавшая в революции и Гражданской войне, многие представители новой интеллигенции, выходцы из левых украинских партий, коммунисты, как сочувствовавшие идеалам национального движения, так и их не разделявшие. Дело в том, что обвинения в национализме получили в 1930-х гг. широкое распространение и подвергались им не только подлинные националисты и те, кто считал национальный вопрос символической ценностью, но и многие другие явные или скрытые противники сталинского руководства, а часто и просто люди, коих не минула горькая чаша репрессий.

Была ликвидирована (формально самораспустилась) УАПЦ, ее члены в основном репрессированы, чистке подверглись ВУАН, система высшего, среднего образования, культурные общества, редакции, органы власти УССР, прежде всего Наркомпрос как руководящий центр национально-культурного строительства – словом, все сферы общественной жизни республики, в первую очередь те, где велась или могла вестись национальная работа. Были репрессированы или покончили жизнь самоубийством многие деятели УССР и активисты национального движения.

Борьба против украинского национального движения и трактовки Украины как самоценного национального организма, интересы которого не только не совпадают с интересами СССР-России, но и полностью им противоположны, а также подхода к строительству украинской общности как к самоценной величине была продиктована еще и следующим моментом. С середины 1930-х гг. в СССР стали формулироваться черты нового национального проекта – проекта советской общности и началось его воплощение в жизнь. Данный проект стал воплощением и выражением модернизационного рывка в национальной сфере. Он не являлся чем-то искусственным, ибо был порожден логикой развития СССР, и даже больше – логикой всего предыдущего развития России и этнополитических процессов на евразийском пространстве. Создание новой общности стало возможным благодаря строительству ее социально-экономического фундамента – обобществленного производства, народной (а не частной) формы собственности и обусловленной этим социалистической структуры общества.

Но общность, претендующая на статус национальной, помимо прочего должна иметь некий этнический фундамент, на котором формируются ее объективные признаки. Национальный вид новой общности придала ее окрашенность в русские цвета. Именно русский компонент – русский народ, как наиболее многочисленный в СССР (здесь опять-таки русское было значительно шире, чем великорусское), созданная им богатая культура мирового уровня, необходимая для укрепления единства страны и сплочения ее населения в единый организм, обладающий не только общим сознанием, но и единой формой его выражения, – стал вторым (после социально-экономического) компонентом складывающейся на просторах Советского Союза общности людей. Сам ход истории страны подталкивал к жизни ее появление, а население СССР (прежде всего славянское, наиболее готовое к тому, чтобы составить единый национальный организм) – к усвоению новых ценностей в качестве символических и, тем самым, к преобразованию их в объективные признаки новой общности. Государственная идеология активно утверждала их в народе. Но, несмотря на все объективные предпосылки, новая общность еще не стала реальностью, и ее предстояло создавать.

Утверждение нового национального проекта и нового сознания и идентичности означало противодействие всем прочим проектам национального строительства. История сделала виток: украинский проект и советский («одетый» в русские национальные цвета и явно централистско-государственнический) вступили в противоборство уже на новом уровне. Так как на стороне большевиков была сила, динамика исторического развития, а национальное строительство Украины вели именно они, то борьба проектов означала вытеснение и ликвидацию национального украинского проекта в том виде, в каком его понимали националисты. Украинское движение как его носитель стало ненужным, неудобным и лишним.

Дело было даже не в «реабилитации» патриотизма, русской культуры и прошлого, признании русского языка «языком мировой революции», хотя это и вызывало ярость внутренних и внешних врагов И. В. Сталина, в том числе националистов. «Русское» «амнистировалось» не само по себе, а как синоним «советского» – не будучи советской и социалистической, русская культура ничего не стоила. Но в случае с Украиной это означало и частичную «амнистию» русскости, «амнистию» традиционного, пусть советского, но все же общероссийского сознания, идентичности, мироощущения у тех многих, кого адепты украинского движения считали «русифицированными» и старались обратить в «украинцев».