Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - [223]

Строительство нации без укрепления государственности было крайне затруднительно. С середины 1920-х гг. националисты все больше сил стали отдавать увязыванию этих задач друг с другом. Пристальное внимание на эту парадигму сторонники движения обратили давно, просто именно к этому времени УССР стала восприниматься ими «своей». Как следствие этих процессов (пусть и благодаря усилиям большевиков) к середине 1920-х гг. украинское национальное движение начинает перерастать рамки официальной украинизации и выдвигать свои требования.

Примером этого стала «литературная дискуссия» – спор о путях развития украинской культуры и народа, в ходе которой зашла речь об интересах украинского национального коллектива и развитии Украины как особого национально-государственного организма. Адепты движения настаивали, что удовлетворение этих интересов ценно уже само по себе, без привязки их к любым социальным и политическим вопросам, и потому должно стать главной задачей советского строительства на Украине. В эти годы в движении появляется новое идейное направление, ставшее результатом синтеза национального фактора, фактора государственности и коммунистической идеологии. Это направление олицетворялось теориями Н. Хвылевого и М. Волобуева о построении пролетарской, коммунистической Украины, но Украины как самостоятельной политической и национальной единицы, причем построении на известном принципе противостояния России (в новом контексте – СССР). Эти теории нашли поддержку среди части украинской коммунистической интеллигенции и тех кругов партии, которые считали национальный вопрос центральным вопросом строительства Советской Украины.

Это новое направление находилось в конфронтации с традиционным мировоззрением адептов движения, относившихся к модернизации, индустриализации, социализму как к явлениям негативным, искажающим истинный облик украинской нации (ибо все это расходилось с когда-то созданным ее идеалом), ведущим к затиранию национальной украинской специфики и, в конечном счете, к русификации. Новое же направление не видело иного будущего для Украины и украинцев, кроме как коммунистического. Объективно же и то и другое действовали в одном направлении и добивались достижения одних и тех же целей, только разными путями.

Но именно новое, коммунистическое направление, полностью воспринявшее УССР как «свою» государственность, было лучше приспособлено к существующей действительности и имело больше шансов в дальнейшем превратиться в идеологию развития украинской государственности и украинской нации. Именно эта перспектива перерастания украинским движением традиционных рамок «просвит», культурных обществ и т. п. встревожила партию и заставила ее все больше воспринимать украинский национализм как главную опасность социалистическому строительству в УССР (и СССР). Это нашло выражение в кампании 1926–1928 гг. против «триединого» национального уклона – «шумскизма», «хвылевизма», волобуевщины», в сильнейшем давлении на УАПЦ, в «осаживании» тех сил в компартии и обществе Украины, которые понимали украинизацию не как средство, а как самоцель. Резкую реакцию вызвали попытки этих кругов насильно и спешно украинизировать русскоязычный рабочий класс, причем не просто в языковом аспекте, но и сделав его украинским по духу, то есть изменив его национальную идентичность.

Но украинское движение продолжало действовать и в конце 1920-х гг. Функционировала, хотя уже и не с таким размахом, УАПЦ. ВУАН, марксистские институты УССР разрабатывали концепцию прошлого Украины, занимались философским осмыслением проблем, связанных с ее развитием, и т. п. Именно к концу десятилетия было завершено создание литературного языка, его научной, технической, медицинской и другой терминологии, утверждено новое правописание, призванное по возможности максимально отделить украинский язык от русского. В конце десятилетия с размахом велась украинизация населения, нередко переходящая в насильственное изменение его национального облика с русского на украинский. Распространение украиноязычного образования на все более широкие слои населения республики способствовало выработке у него украинской идентичности. Все это закрепляло в сознании народа язык, культуру, государственность Украины как символические ценности, превращая их в объективные признаки украинской национальной общности. Вся эта работа была бы невозможна без активнейшего участия в ней Наркомпроса УССР и лично наркомов просвещения А. Шумского и особенно Н. Скрыпника, трактовавших украинизацию как широкое развитие национального украинского коллектива, гораздо большее, нежели средство по укреплению диктатуры пролетариата.

Такому курсу Наркомпроса способствовала не только политика коренизации-украинизации, но и прямое воздействие со стороны украинского движения. В системе Наркомпроса, в системе народного образования республики трудилось много адептов движения. Многие из носителей украинских ценностей довольно быстро поняли, что большевики не выпустят украинизацию из своих рук и поведут ее в своем направлении как национальную только по форме. Но хотя адепты движения считали официальную украинизацию неискренней, они тем не менее вовсю пользовались возможностями, которые эта украинизация предоставляла, стараясь направить ее по нужному для себя руслу.