Украинская каб(б)ала - [66]

– Мешают жандармы и попы!

Она благосклонно улыбнулась. Очевидно, ей были известны мои стычки с представителями сиих враждебных народу классов, но все дело опять испортил Мамуев, продолживший мой список восклицанием, что еще нам мешают «жиды и москали».

Не меняя выражения лица, Алиса Леопольдовна своим удивительно акцентированным голосом попросила голову украинских литераторов сходить на кухню и выяснить, что будут подавать на горячее, и он побежал за кулисы ресторана с необычной для его сана резвостью.

– Ну, вот мы и одни, Тарас Григорьевич! – загадочно произнесла Алиса Леопольдовна. – Можем поговорить откровенно, как старые добрые друзья!

– Можем и поговорить, – пробормотал я, тайком оглядывая помещение в поисках двери в уединенный кабинет.

– Как вам известно, – продолжала она, – я руковожу всеми культурными процессами в государстве. Ваше чудесное явление произвело должное впечатление на власть. Сказать по правде, мы даже немножко испугались. Свыклись, что вы где-то там, в истории, на небесах, а тут – здрасьте, я ваша тетя!

Я кивнул головой и хотел заметить, что, согласно талмудам Вруневского, царь меня тоже боялся до колик в животе, хотя, если честно, это я его опасался. И с какой стати Николашке Палкину бояться какого-то поэта, пишущего вирши на малороссийском? Да и новому я пока губы хреном не помазал, так что завет Орской крепости держаться подальше от фельдфебеля и поближе к огороду я усвоил основательно. Потому и сейчас благоразумно промолчал. Хотят бояться – и пускай! Мне это положение даже выгодно. Чуть что не по мне, нахмурю брови, цыкну, они и попадают в обмороки. Кто ж не любит, когда его боятся? Сие приятно каждому.

Между тем Алиса Леопольдовна протянула руку через стол и, слегка коснувшись моих пальцев, проникновенно произнесла:

– Вот я верю! Верю, что вы и есть тот самый! Со всеми своими чувствами, драмами, переживаниями! Тот, кого наш народ почитает как святого! Я верю, что вы и есть Мессия, которого народ ждал не одно столетие! И мы вас покажем народу! Представьте себе киевский Майдан, на котором стоит трибуна. Море людей. Миллионы людей! Вас выводят и…

Я внимательно посмотрел на ее руку, судорожно сжимавшую мои пальцы, и глупо повторил:

– И?

– И что вы им скажете? Что скажете своему народу?! – в экстазе она добела сжала мои пальцы.

Воображение захлестнуло меня, но я не успел придумать первую фразу, которую скажу моим землякам, потому что из кухни прискакал Мамуев и радостно возвестил:

– Горячее будет через полчаса! Гусь с яблоками и пирожки с потрошками!

Алиса Леопольдовна застонала, словно подкравшийся разбойник вонзил ей кинжал в спину, но она овладела собой и все тем же восхитительным голосом приказала:

– Мамуев, скажите моему водителю, чтобы вымыл машину, а потом покормите его!

Мамуев послушно побежал выполнять указание, но его дурацкое появление сбило накал. Замявшись, женщина принялась нервно теребить платочек, доставши его перед тем из маленького ридикюля. Я поспешил наполнить вином ее бокал, а свою рюмку, по современному обыкновению, «освежил» и, глядя в глаза собеседницы, сказал:

– Вы необыкновенная женщина, Алиса Леопольдовна! Поверьте мне! Уж в чем-чем, а вашего брата я после Ликеры Полусмаковой насквозь вижу!

Улыбнувшись, она глубоко вздохнула и сказала:

– Спасибо, Тарас Григорьевич! Вы настоящий рыцарь!

В последний раз мне доводилось слышать такие признания от княжны Варвары Ивановны, и я был рад, что женщины и сейчас склонны видеть во мне сперва мужчину, а уж потом литератора и академика живописи.

Мы выпили, многозначительно посмотрев друг другу в глаза. Алиса Леопольдовна, не выдержав мой дерзкий вопросительный взгляд, покраснела и кивнула в сторону двери, в которую выскочил Мамуев.

– Неприятный тип! Вы очень расстроились, когда они вас прокатили?

– Ну, как сказать! – Я замялся, подыскивая слова, чтобы точнее передать свои ощущения. – Странные они какие-то! Пишут так, будто грамоту только вчера придумали! Наверняка по пять пудов на каждого читателя сочинили!

– По семь с половиной! – печально уточнила моя собеседница и томно покачала головой. – Статистика – точная наука!

– А толку? – воскликнул я.

– Действительно, толку никакого! – поддакнула Алиса Леопольдовна. – Чушь и дребедень!

– Да и лицемеры они! – вспомнил я свой визит в странный дом Семкиного предка. – То банкет устроили, на котором меня возвеличивали, а потом – нате вам! Недостоин! Чего ж было на водку тратиться?

– Не переживайте, Тарас Григорьевич! – Она вновь протянула через весь стол свою руку и погладила мою кисть. – Пройдут президентские выборы, мы их богадельню прикроем!

– Это еще зачем?! – выкрикнул Мамуев, появившись как черт из табакерки.

– О, Господи, как вы меня напугали! – воскликнула Алиса Леопольдовна. – Да что ж вы за человек такой?!

– Водитель машину моет, потом его покормят, – затараторил Борис Петрович, – а зачем вы хотите нас разогнать? Мы же в одной лодке, одним фарватером идем?

– Борис Петрович! – ледяным тоном произнесла женщина. – Идите вы… Идите на воздух и сосчитайте, сколько птиц сидит на каждом дереве!

– Что?!

– Посчитайте ворон! Я желание загадала!