Украденный трон - [127]
Лето уже полностью вступило в свои права и всё норовило побыстрее воспользоваться северным теплом и неярким солнцем, скорее освещавшим, нежели обогревавшим землю. Деревья торопливо пускали листы и серёжки, крохотные завязи неярких цветов. Тополя, недавно вывезенные из-за границы и посаженные прямо в пыль обочин, обдавали прохожих кипенью, устремляясь на дорогу, обочины и прикрывая копоть и грязь слоем нежнейшего пуха. Упорно лезла из-под ног трава, зарастая и укрывая не вовсе истоптанные дорожки нежным молодым ковром.
Вся улица кишела ребятишками, вылезшими на улицу в рваных рубахах, без портков, белых балахонах, едва прикрывавших ободранные, сочащиеся кровью коленки. На головах многих из них ещё красовались зимние треухи, надвинутые на одно ухо, но ноги, босые и крепкие, уже месили грязь и навоз без отдыха. Безжалостные детские ноги растаптывали молодую траву, грязные ручонки ломали упорно прораставшие прутья кустарника, у гнилых болотных луж натаптывали тропинки и расплёскивали вонючую жижу по всей улице.
Ксения брела, не обращая внимания на детский гомон и крик, слёзы катились и катились по щекам, скатываясь в пыль и грязь дороги.
Шальная орава мальчишек в изодранных рубахах и облезлых шапках накинулась на юродивую, найдя себе новую забаву.
— Ксения идёт, дурочка идёт, бей дуру, круши её!
Клич этот послужил сигналом для орущей детворы.
Мальчишки забегали впереди Ксении, толкали её, рвали палку из рук, дёргали за юбку, норовя стащить, тянулись к грязному платку, дёргая за косы, туго связанные на затылке.
— Дура, дура, Ксения — дурочка, крыша поехала, бей дуру!
Детский хор голосов слился в один мощный боевой клич. Мальчишки, от мала до велика, дразнили и кидались на Ксению, беспомощно бредущую под их крики по пыльной улице в своих растоптанных драных башмаках, зелёной юбке, усеянной бесчисленными пятнами грязи, и красной кофточке, сквозь ветхую ткань которой проглядывало её белое и крепкое, всё ещё молодое тело.
Ребятишки принялись ухать, колотить в доски, служившие им игрушками, метать в Ксению заострённые прутья.
Ксения безропотно сносила детский ор и гам, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Она по-прежнему безмолвно брела по самой середине пыльной и грязной улицы, роняя в молодую траву и мягкую пушистую пыль градом катящиеся слёзы.
— Бей дуру! — кричали ребятишки, словно оголтелые, окружив Ксению.
— Дура, дура, дурочка, Ксения — дура! Бей её!
Заострённые прутья, представлявшие для мальчишек стрелы, впивались в её руки, целый град камней и комков грязи полетел в голову. Ксения не отвечала, и это ещё больше распаляло ребятишек, таких же безжалостных и жестоких, как матери и отцы.
Один из увесистых камней рассёк Ксении лоб, и струйка крови показалась на высоком и чистом белом челе.
— Ксения — дура, дурочка, покажи задницу, — орали мальчишки, воодушевлённые беспомощностью и кротостью жертвы.
Словно стая исступлённо лающих, беснующихся собак окружила загнанного зверя. Мальчишки рвали её за руки, дёргали за волосы, орали и вопили все те неприличные слова, которым они обучились с детства в своих невежественных и буйных семьях, привыкших к дракам и поножовщине, улюлюкали и плевали в кроткую юродивую.
Кровь показалась у Ксении не только на лбу. Острые прутья-стрелы поцарапали плечи, комья грязи залепили лицо, камни сыпались на её голову, словно град.
Кровь хлестала из пробитой головы, текла по лицу и заливала рот, смешиваясь со слезами.
Ксения внезапно остановилась, и мальчишки, окружавшие её, натолкнулись прямо на юродивую. Она не схватила их, не отдёрнула их руки, а только высоко подняла свою палку и закричала:
— Чёртово семя! Дьяволово отродье! Жиденяты!
Мальчишки бросились врассыпную, а она бежала за ними и всё повторяла свой клич:
— Проклятыми родились, проклятыми и умрёте! Жиденяты! Чёртово семя!
Платок сбился с её головы, кровь разбрызгивалась во все стороны, волосы распустились и, словно крылья, летели за спиной. Она бежала за ребятишками, в ужасе бросившимися во все стороны и всё кричала и кричала:
— Бог проклял вас, жиденяты! Проклятое семя, чёртово отродье!
С разбегу натолкнулась она на чёрную стену попарно идущих монахов, в чёрных скуфейках и чёрных рясах. Остановилась, не увидев больше своих врагов, и не спеша повернула обратно.
Из группы монахов выделился один, высокий, сильный, ещё молодой, с русой бородкой и длинными седоватыми кудрями, и спешно пошёл за Ксенией.
— Ксения, голубушка. — Степан взял её за руку и остановил.
Она молча повернулась. Растерзанная, окровавленная, усталая, смотрела она на чёрную сутану и чёрную скуфейку на голове Степана.
— Степанушко, — узнала его, — ты ли это?
— Теперь я не Степан, — отозвался монах со слабой улыбкой, — теперь я Акинфий, монах Александро-Невской лавры.
— Сподобился, — улыбнулась Ксения. И от этой её улыбки Степану показалось, что вышло яркое молодое солнце, осветило всё вокруг нездешним сияющим светом.
— Кто ж тебя так? — робко спросил он.
— Ребятишки, — беспечно отозвалась Ксения, — им в игру, а мне в горе.
— Пойдём к Параше, обмоет, выходит, — предложил Степан.
Представитель древнего рода Волынских-Боброков Артемий прошёл путь от солдата драгунского полка до кабинет-министра. Он был одним из немногих русских дворян, достигших высокого положения во время «бироновщины», лицом, пользовавшимся особым доверием императрицы Анны Иоанновны. Однако интриги иностранцев, боявшихся усиления влияния «русской партии», привели к аресту Волынского и его единомышленников...Об одном из известнейших людей российской истории, крупном государственном деятеле и дипломате Артемии Петровиче Волынском (1689-1740) рассказывает новый роман современной писательницы 3.
В истории часто главные роли играли не только те, кто занимал трон, но и те, кто находился рядом. Среди них были выдающиеся государственные деятели и ловкие авантюристы, талантливые политики хитроумные интриганы. Григорий Орлов, Григорий Потёмкин, Платон Зубов — эти и другие люди, окружавшие императрицу Екатерину Великую, сумели достичь вершин власти и занять заметное место в истории государства Российского.В данном томе представлены биографические очерки о Григории Орлове, Григории Потёмкине, Екатерине Дашковой и других сподвижниках и фаворитах, составлявших окружение императрицы Екатерины Великой.
Можно ли стать счастливой, утратив все, о чем только может мечтать женщина, — блестящее положение в обществе, богатство, любовь и преданность родных и друзей, любимых детей, стать униженной и оскорбленной? Ответом на этот вопрос может быть история о роковой страсти, мучительных страданиях и великих утратах замечательной русской женщины Натальи Дмитриевны Фонвизиной, жены декабриста, последовавшей за мужем в каторжную тюрьму…
Генерал-инспектор российской кавалерии, великий князь Константин принимал участие в Итальянском и Швейцарском походах Суворова, в войнах с Наполеоном 1805-1815 гг. По отзывам современников, Константин и внешне, и по характеру больше других братьев походил на отца: был честным, прямым, мужественным человеком, но отличался грубостью, непредсказуемостью поведения и частыми вспышками ярости. Главным событием в жизни второго сына Павла I историки считают его брак с польской графиней Иоанной Грудзинской: условием женитьбы был отказ цесаревича от права на наследование престола. О жизни и судьбе второго сына императора Павла I, великого князя Константина (1779—1831), рассказывает новый роман современной писательницы 3.
О жизни одного из крупнейших российских государственных деятелей XVIII в. Никиты Ивановича Панина (1718–1783) рассказывает новый роман З. К. Чирковой.
Семнадцатилетняя красавица Мария, дочь молдавского господаря Дмитрия Кантемира, была последней любовью стареющего Петра Великого. Император мечтал о наследнике престола и если бы не загадочная смерть новорождённого младенца — сына Марии и Петра — история России могла пойти совсем иным путём...Новый роман современной писательницы 3. Чирковой рассказывает драматическую историю последней любви российского императора Петра Великого. В центре внимания автора — жизнь и судьба красавицы Марии Кантемир (1700—1757), дочери молдавского господаря Дмитрия Кантемира.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.