Вячеслав вдруг побледнел и раскрыл рот, но не произнёс ни слова, схватил рушник с сундука, бросился к нему.
— Будята! — позвал он челядь, приложив рушник к лицу сына.
Пребран оттолкнул его.
— Не зови никого, — с остервенением вырвал из рук отца испачканное кровью полотно, пройдя к чаше, кинул рушник рядом на полку и плеснул в лицо ледяную воду.
— Как себя чувствуешь?
— Чего ты меня звал? — в свою очередь спросил Пребран. — Ни свет, ни заря.
Отец, стоявший позади, молча наблюдал за ним.
— Вчера мне пришла весточка от Радмилы… — начал он.
Пребран задеревенел.
— И что она говорит? Нравится ей в Волдаре?
Уже прошла целая седмица, как сестра отправила его из Волдара назад в Доловск. После того, как он покинул стан, покой его был потерян.
— Ты знаешь, что, — вдруг с раздражением ответил Вячеслав.
— Значит, пожаловалась.
Отец гневно смерил его взглядом.
— Я всю ночь думал, как с тобой поступить. Ты заслуживаешь наказания. Но в том и моя вина, упустил тебя из виду, слишком много дал тебе простора. И ты, как последний паскудник, опозорил меня. Я огорчён, Пребран. И разочарован. И вот моё решение… — Вячеслав бросил бумагу на стол.
— Я запрещаю тебе выезжать за стены детинца. Как только разберусь с важными делами, займусь тобой. К первым морозам, поедем за невестой. Готовься.
Пребран стиснул кулаки, гнев застил глаза чёрным полотном. Он фыркнул и раздражённо бросил мокрый рушник на сундук. Ненавидел, когда ему кто-то указывал. Возненавидел в этот миг отца за то, что лишает его права распоряжаться своей же жизнью. Однако ничего не сказал и смотрел на Вячеслава исподлобья и по-волчьи.
— Это всё? — спросил он, собирая в себе силы держаться холодно.
— Да, — ответил твёрдо Вячеслав.
— Я могу идти?
— Иди.
Не успел Пребран покинуть порог, как отец напомнил ему:
— Из детинца ни ногой.
Всё же терпения не хватило, и Пребран грохнул с силой дверью, пошёл прочь по переходам, распугивая своим свирепым видом челядь.
Он вернулся в покои, полупустые и холодные, как и его душа. Лопатки всё ещё вздрагивали от гнева, и на плечи будто легла железная тяжёлая кольчуга, пригибая к полу. Можно было подумать, что княжича одолела хворь, но боль его была иной, исцелить которую было не подвластно даже самому сильному волхву. Туман из головы не уходил и мешал соображать ясно. Но одно Пребран понимал отчётливо — он покинет Доловск и найдёт ту, которая украла его сердце.
Княжич испытывал муторную тягу. От злости на самого себя, от ощущения бессилия шарахнул по столу кулаком так, что тот задребезжал. Потом повернулся к окну. За ним простирались туманные дали, длиннохвостые ласточки изредка прорезали воздух, кружили прямо под крышей, свивая гнёзда. Медленно пробуждался детинец. Холодная волна поднялась от пола к груди, охлаждая пыл, руки в один миг сделались как обмёрзшие. Пребран моргнул, обратив взгляд на свои кисти — пальцы мелко дрожали, и глаза заполнились влагой.
