Адалин Ридвон
— Ты совсем спятила?! Заявляешься к нам посреди белого дня! — злое шипение мачехи заставляет меня прикрыть веки. — Немедленно убирайся из нашего дома и больше не вздумай появляться здесь! — визжит так, что щёки трясутся от ярости.
— Мама, да что ты с ней церемонишься, вытолкни её отсюда, или это сделаю я! — перебивает гнусавый мужской голос.
Позади госпожи Магрит появляется её сын — Раймонд. За пять с половиной лет он не изменился, разве только отпустил волосы, зализанные назад и собранные в жиденький белобрысый хвост Трёхдневная щетина на остром подбородке, местами плешивая не изменилась.
— Отойди, мама, я всё решу, — с пафосной заботой обнимает её за плечи худощавыми пальцами.
Магрит надменно вздёргивает подбородок и с гордостью уступает в дверях место для своего любимого сына.
Я собираю всё своё самообладание, чтобы выдержать колючий взгляд сводного брата, который оценивающе пронизывает меня с головы до ног.
— Чего припёрлась? — скрещивает на щуплой груди жилистые руки. — Сказали тебе, убирайся, — выплёвывает он с презрением.
Не ожидала, что мне предстоит вступать в соперничество с мужчиной. Но ради своей дочери я сделаю всё, даже брошусь в драку и выщиплю эти облезлые волосы, как перья у петуха.
— Я хочу видеть отца, — решительно заявляю. — Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ним.
— Не уйдёшь? — фыркает он и делает шаг вперёд, заставляя меня напрячься и отодвинуть дочку за себя. Кери сжимает мою ладонь сильнее — она всё понимает. Я не знала, чего ожидать от этого человека, которого так и не смогла разгадать, живя с ним под одной крышей много лет.
— Ты, серая мышь, блудливая стерва, за кого ты себя выдаёшь? Если сейчас не уйдёшь, я с порога тебя спущу лицом вниз. Бери своё отребье и проваливай.
— Не говоли так о моей маме! — вырывается дочка, не успеваю я охнуть, как малышка пинает по колену здорового мужчину.
— Ай! — дёргается Раймонд, а я хватаю ребёнка и прячу за себя.
— Ах ты, мелкая гадина! — грязно вопит сквозь стиснутые зубы подлец и шагает вперёд.
— Только попробуй, — преграждаю путь, вставая в боевую готовность. Ярость раскалённой лавой рвётся наружу. Я сжимаю челюсти, меряя взглядом этого подонка. Не позволю так говорить о Кери! Никому не позволю её обидеть!
— Раймонд! — бросается к сыну Магрит. — Ты как? Больно? Ничего, я вызову лекаря, подадим на них в суд. Она возместит нам сполна. Больно, да? Надо приложить лёд. Аманда! Хотя нет, сначала лекаря.
Раймонд не сводит с меня взгляда, в то время как его верхняя губа приподнимается в зверином оскале, обнажая мелкие зубы.
Секунды идут за секундами. Грудь вздымается распалённым вдохом, кровь толчками бьёт в виски. Я так ничего не добьюсь, даже если заеду по смазливому лицу этому гаду. Сделаю хуже, да и зачем травмировать лишний раз Кери. Она вообще не должна этого слушать. Я так и не нашла, с кем её можно было оставить. В родной провинции у меня не осталось знакомых. Сейчас действительно лучше уйти, всё равно с отцом мне не дадут увидеться. Зря я пришла, надеясь на благоразумие со стороны мачехи.
— Пойдём, родная, — шепчу дочке, отрывая затуманенный яростью взгляд от победно ухмыляющегося Раймонда.
— Слушай, ты! — задерживает угрожающий окрик Магрит. — Запомни, дрянь, вздумаешь прийти снова или выследишь моего мужа, пожалеешь, что на свет родилась. Я тебя окуну в такое болото, что вовек не отмоешься, раздавлю, как муху. Опозорю весь род, что захочешь своё имя забыть, я тебе создам таких проблем, твоя дочь будет всю жизнь хлебать эту грязь, купаясь в дерьме.
Я резко оборачиваюсь, чтобы ответить, но последующие слова заставляют застыть на месте.
— Она ведь, — небрежно кивает мачеха на выглядывающую из-за моей юбки Кери, — не от твоего муженька? Известно мне, откуда…
Я резко выдыхаю, качнувшись на вдруг ослабших ногах. Тело прошивает волна болезненного жара, собирающего под сердцем комом. Растерянность и беззащитность охватывают жёсткими путами.
Пока оглушённым звоном гудит воздух, Магрит с превосходством задирает подбородок и едко ухмыляется. Её последние слова звучат, как укус ядовитой змеи.
Не знаю, каким непомерным усилием заставляю себя двигаться, но я отворачиваюсь и берусь дрожащими пальцами за металлическую ручку двери. Рывком распахиваю её и переступаю порог своего дома.
С лестницы я буквально бегу, не видя перед собой ничего. Кери едва успевает за мной.
Магрит знает?
Что она знает?!
ЧТО?!!
Проклятье!
Мысли горячей пульсацией бьют в затылок. Я даже не сразу чувствую, как мелкий холодный дождь бьёт по лицу, а липкий холод охватывает плечи. Останавливаюсь. Несколько секунд растерянно моргаю, осматривая тяжёлые тучи над головой и пустующий двор, а затем быстро срываю с себя жакет, укрываю им голову Кери, и мы бежим к воротам.
На дороге, к счастью, стоят свободные повозки, мы садимся в одну из них. Я подсаживаю Кери внутрь и говорю кучеру адрес гостиного двора, — единственного, который знаю. Сажусь в карету.
Кери улыбается, а мне хочется разрыдаться. Во-первых, мы очень устали с дороги на корабле, во-вторых, страшно хотелось есть, а в-третьих, я не увиделась с отцом. Всё это вымотало. Но я никогда не позволяла себе слабости, какими бы трудными ни были времена.
