Уклоны, загибы и задвиги в русском движении - [43]
«Нужно рассматривать православие не как сегмент общественной жизни, но как силу, тождественную самой национально-государственной традиции России… РПЦ сегодня остаётся единственным историческим общенациональным институтом, имеющим непрерывное преемство более чем за тысячу лет (старообрядцы вряд ли с этим согласятся. — А.С.). Православие даже старше самой русской нации, старше великорусского этноса и является для него духовно опекающим началом… Православие — это метафизическое место России в мире… Православие является прообразом русской цивилизации, её первичным корнем… Верность православию сегодня можно рассматривать как знак верности самой нации» (120–124); «РПЦ нужно предоставить возможность влиять на образование и массмедиа» (137).
Они откровенно хотели бы «предусмотреть в законодательстве возможность перехода из режима светского государства в режим государства конфессионального (по примеру ныне существующих: Израиля, Таиланда, Мавритании, Иордании и др.)» (137); они мечтают, чтобы РПЦ играла «важную роль» во всех творческих союзах (226), чтобы прозелиты православия множились во всех странах мира (149–150).
Рекордом мракобесия выглядит их программное требование: «Все антирелигиозно (материалистически) ориентированные предметы должны изучаться только на добровольной основе» (139), исполнение которого потребует удаления из обязательной школьной программы не только астрономии, но и ботаники, зоологии, биологии, географии, физики, химии, да, пожалуй, и истории. И т. д.
Подобная абсолютизация не только жёстко раскалывает русский народ, отграничивая от него численно не столь уж значительную православную фракцию в качестве единственно «русской». Но она грубо искажает и историческую ретроспективу, искусственно во много раз сокращая срок пребывания нашего племени на Земле, нашу историческую традицию. Ведь современные русские — точный биологический слепок (читай: прямой и неизменный потомок) славянского суперэтноса, а тот, в свою очередь, — белой расы, а та, в свою очередь, — кроманьонской проторасы. Минимум сорок тысяч лет назад появились мы (т. е. наши предки) в Европе, минимум пятнадцать тысяч лет назад славянский язык выделился из ностратического (индоевропейского) праязыка. Никак не позднее возникли первые религиозные представления и обряды наших предков. На фоне этих цифр тысячелетие христианства ни в коей мере не выглядит чем-то исключительным, конструирующим расу, этнос или нацию, не даёт оснований преувеличивать своё значение.
Если так искажается ретроспектива, то чего же остаётся ждать от перспективы? Акцентированный, агрессивный, воинствующий клерикализм в мире и стране, с каждым годом всё более заслуживающих наименования постхристианских, неминуемо заведёт нас в тупик противоречий, из которых не будет мирного выхода. Осуществление планов «Русской доктрины» в отношении РПЦ, как и преобразование России на манер Мавритании, возможно только через новое кровавое насилие над нашим народом, в том числе духовное. Статистика опросов общественного мнения не даёт оснований для иного прогноза. Если начало 1990-х было отмечено всплеском христианизации населения, которое накинулось на ещё вчера бывший запретным плод, то в дальнейшем пошёл заметный откат. Ведь по оценкам самой же РПЦ, несмотря на то, что около 80 % русских крещены в православие, однако практикующих православных (регулярно посещающих храмы) в России сегодня не более 3–7%[40], и это, можно поручиться, не авангард общества. Но, скажут нам, как знать, вдруг остальные 73 % крепки в вере до обалдения, просто в храмы ходить недосуг? Да нет, не похоже. Ведь социологический рейтинг православия (4 %) стоит ниже даже идеи возрождения СССР (7 %) и едва ли не «догоняет» коммунизм (3 %)[41].
На столь хилой социальной базе столь амбициозных прожектов разумные люди не выстраивают.
Но дело не только в статистике. Как пишет один из наиболее проникновенных исследователей русской темы Валерий Соловей: «Можно ли считать современных русских людей православными? Конечно, нет! Для большинства людей, называющих себя православными, конфессиональная принадлежность не более чем опознавательный знак, за которым не стоит никакого реального содержания. Это типичный симулякр… Лишь горькую усмешку способен вызвать приторный оптимизм насчёт воцерковления. В стране, где сотни тысяч бездомных детей скитаются, а старики роются в помойках, Христа распинают каждый день… Где хотя бы одна из тех превосходных черт — отзывчивость, “милость к павшим”, “нищелюбие”, которые мы так охотно приписываем русским, но не обнаруживаем в других народах? Увы, сегодняшняя Россия — одно из наиболее постхристианских, социально жестоких и индивидуализированных обществ современного мира… Это не морализаторская инвектива, а результат многочисленных масштабных и глубоких исследований ценностного и культурного профиля современных русских»[42]. Как ни печально, не согласиться со сказанным невозможно.
Соловью вторит ведущий аналитик социологической службы ВЦИОМ Леонтий Бызов, который суммирует исследовательский зондаж современного российского общества в интересующем нас аспекте так:
Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.
В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.
XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.
Три мировые мегацивилизации сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой — бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты. То одна, то другая из них вырывается вперед, иногда на долгие столетия, но ни одна пока не в силах одержать окончательную победу. Важно задуматься об истинных, глубинных причинах этих прорывов, разгадать секрет лидерства, приводящий к гегемонии сегодня одной, завтра другой цивилизации. Для нас, русских, смысл этих раздумий в том, что мы обречены остро и непрерывно переживать ситуацию выживания.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
Настоящее издание продолжает публикацию избранных работ А. В. Михайлова, начатую издательством «Языки русской культуры» в 1997 году. Первая книга была составлена из работ, опубликованных при жизни автора; тексты прижизненных публикаций перепечатаны в ней без учета и даже без упоминания других источников.Настоящее издание отражает дальнейшее освоение наследия А. В. Михайлова, в том числе неопубликованной его части, которое стало возможным только при заинтересованном участии вдовы ученого Н. А. Михайловой. Более трети текстов публикуется впервые.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
Доклад, прочитанный 6 сентября 1999 года в рамках XX Международного конгресса “Семья” (Москва).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.