Уход на второй круг - [47]

Аквапарк на Оболонской показался как раз в тот момент, когда Джун Кристи в магнитоле неожиданно и совершенно внезапно сменилась Дэйвом Грусином. Но разыграться ему Парамонов не дал. Вырулив на парковку и остановившись, одним движением пальца он вырубил не только музыку, но и собственные мысли. Нахрен все — он правда соскучился.

Дальнейшее напоминало аттракцион — браслеты, гардероб, раздевалки, поиск лучшей горки.

Залезли на каждую.

Он вновь нацепил маску джентльмена. Спускался первым, весело махал снизу рукой и ждал, когда из цветной трубы вылетит биомасса в ярком фиолетовом купальнике с розовыми разводами и шумно плюхнется в бассейн, подняв множество брызг вокруг. Громко хохотал вместе с ней, когда она выныривала из воды, фыркая как выдра и смахивая капли с лица. Что не мешало волосам мелко завиваться, а ресницам воинственно торчать слипшимися треугольниками.

Они обошли всё. Заглянули в каждый уголок — от джакузи до ресторанов, споря о том, где будут обедать. Но сейчас было не до еды. Ей доводилось бывать в аквапарках, в отличие от него. В разных местах, кроме дома. И потому теперь с воодушевлением они открывали интересное вместе. Она болела за него в футбольном матче. Он послушно бродил за ней в террариуме.

Приблизительно через пару часов безостановочного движения была обнаружена оптимальная зона. Ксению носило в быстрой реке, Глеб валялся в шезлонге. И смотрел на нее, иногда отлучаясь покурить — благо, зона для курения была рядом. В который раз задавал себе вопрос: а что, собственно, происходит? С ним — что? А с ней? И тут же отгонял эти вопросы прочь, потому что давно научился игнорировать то, на что ответов не существует.

Он позволил себе расслабиться, вытянув перед собой ноги и… любуясь девушкой, которая вдруг обнаружилась в соседке со второго этажа. У нее были потрясающие ноги — длинные, изящной формы, видно, что тренированные. Купальник закрытый, но он давал место фантазии, а та разбуянилась не на шутку, и Глеб посмеивался над самим собой: тоже еще мальчишка выискался. А ведь он и правда ни разу не видел ее голой — совсем голой.

Это были чертовски сложные недели — как всегда на праздники. И тем они были сложнее, что без Ксении он не знал, куда себя приткнуть. Вероятно, у нее тоже из-за чертовых холидэйсов с графиком творилась какая-то кутерьма. Хотя, возможно, он ничего не заметил за своими адовыми буднями? Народ разбрелся по отпускам. И он медленно шизел на работе, теперь отдуваясь сутками в двое. Или это уже высокая скорость ошизевания?

Идея с аквапарком треснула ему в голову за пару дней до этого. Звонил Тимур, предлагал встретиться, пообщаться. Время от времени он объявлялся — не как бывший коллега, а как друг. Парамонов же, как и в другие разы, когда предлагали, отказался. Так это было странно — впустить в свою жизнь Петруся на старой Таврии и с минивэном скорой. И вышвырнуть всех, кто напоминал ему о прошлом, и кто промолчал тогда, когда ему нужно было помочь.

В тот вечер, обхватив голову над чертовым телефоном после идиотского звонка, он думал о том, почему так случилось. Как так могло случиться, что те, с кем он работал, общался, дружил, бухал, консультировался и кого консультировал сам — как они все могли в один момент смолчать? Да, он написал то чертово заявление по собственному, косвенно признавая вину. Но они — они поверили в то, что он виноват?

Через мгновение трубка летела в угол комнаты, а Глеб врубил телек. Из него весело неслась реклама аквапарка с какими-то громкими слоганами про яркие эмоции и отдых для детей и для взрослых. То, что надо, чтобы не рехнуться в одиночестве.

А потом появилась Ксения. И это было первое, чего он захотел. Увидеть ее где-то в таком месте, где даже сложно себе представить. Зрелище оказалось стоящим и превзошло любые его ожидания. Ее болтало в воде, а она уперто не выходила. Потрясающе непрошибаемый характер! Она хоть когда-нибудь сдается?

«А ты слабак, Глеб Львович», — отстраненно подумалось ему, и он в очередной раз махнул рукой, подзывая Басаргину к себе — если, конечно, она его видит.

На этот раз она заметила. Умудрилась подплыть к борту сквозь течение и, ухватившись за поручень, болталась теперь напротив него.

— У тебя морская болезнь бывает? — спросил Глеб.

— Нет. А надо?

— Лучше, конечно, когда без нее. Просто тебя уже минут сорок там мотыляет. А кто-то есть хотел.

— Возможно, — она перехватилась руками на поручне удобнее и снова спросила: — В сауну пойдешь?

— Не хочу. Я не определился, какую выбрать, — хохотнул Глеб. — Меня бросает из крайности в крайность: то ли ледяной грот, то ли финская. Потому думаю поискать, где тут пиццу дают.

— После пиццы в сауну не ходят, — со знанием дела заявила Ксения. — Предлагаю компромисс. Ты идешь за пиццей, а я греться.

— Как скажешь, русалка. Пиво будешь? Или коктейль какой?

— Кислородный, — рассмеялась она и стала по поручням передвигаться к ступенькам, ведущим из воды.

Благо определиться с пиццерией оказалось намного проще. Во всем многообразии ресторанчиков она здесь была всего одна. Но с широким ассортиментом пиццы. Ткнув пальцем в первую попавшуюся, он заказал нечто и правда метровое с двойным сыром, как обещал. А еще кислородную ерунду, затребованную Ксёнычем, и бутылку безалкогольного пива для себя. И снова ждал, поглядывая на окружающих и мысленно веселясь — ловил себя на мысли, что действительно — веселясь, как давно уже не веселился. И это было странно, учитывая собственный настрой еще пару дней назад. Все же большой вопрос: это он себя спасал от одиночества или разбирался с соседкой. Второе в последнее время становилось все сомнительнее, особенно, в свете того, что она давно не стремилась вытирать об него ноги. Когда к человеку относятся по-человечески, он расслабляется.