Уехавший остался дома - [3]

Шрифт
Интервал

Байете восхищенья дань

На зависть шелка, брыжей, бантов!

Фелисьяно

Если бы должен был поэт,

Из тех, что лавров не похитит,

Творя какой-нибудь сонет,

Хороший подобрать эпитет

Во славу госпожи байеты,

Как следует ее назвать,

По-твоему?

Фисберто

Возьмись писать

Я как заправские поэты,

"Великая", сказал бы я.

Фелисьяно

А в чем же ты нашел величье?

Фисберто

В ней блеск и грация своя,

Ей редкое дано отличье.

Фелисьяно

Как так?

Фисберто

Не лучше ли всего

Когда нет высших над тобою

И равного нет никого,

Ты сам командуешь собою?

С байетой все это является.

Новехонька, как на картинке,

Не прорвана на поединке,

Она не требует починки

И в украшеньях не нуждается.

Она украшена своей

Красою скромности, и что же?

Из уст знатнейшего вельможи

Ты похвалу услышишь ей.

Фелисьяно

Давай под окнами пройдем

Лауренсии. Уж слишком что-то

Он постоянен. Отчего-то

И поздно вечером и днем

По нашей улице пустынной

Он бродит. Это неспроста.

Фисберто

Вас беспокоит красота

Или костюм его картинный?

Фелисьяно

Где о женитьбе речь ведешь,

Не бойся бедных, успокойся.

Фисберто

Где умник есть - не только бойся,

А чувствуй трепет, чувствуй дрожь.

Фелисьяно

Ты мне внушаешь мысль, что занят

Лауренсией и он?

Фисберто

Ну да!

Фелисьяно

Не надо уходить тогда.

Фисберто

Но и туда, однако, тянет.

Там стань в сторонке - и следи!

Балкон их виден отовсюду.

Фелисьяно

Ступай за мной.

Фелисьяно и Фисберто уходят.

ЯВЛЕНИЕ V

Карлос, Эстебан.

Карлос

Я здесь побуду,

А ты, Эстебан, подожди,

Пока отец ее опять

Уедет.

(Глядя вслед Фелисьяно и Фисберто.)

Кто он, этот щеголь?

Эстебан

Не знаю, как уж вам сказать,

Чего он ищет здесь и много ль

В нем весу. Не на радость вам

Все это будет, а расстроит.

Карлос

Я вижу сам, чего он стоит,

А что он ищет, станет нам

Яснее, если мы узнаем,

Какие дамы здесь живут.

Эстебан

Когда б мы ни пришли, встречаем

Мы этих двух. Они уж тут.

Идальго он, красавец этот,

А соткан он из пустяка,

Из воздуха и ветерка,

Судите сами, много ль это,

За деньги, без тревог и дум,

Дворянство он себе устроил

И родословную присвоил,

Купил и блеск, и лоск, и ум.

Я перечислить не берусь

Сверкающих на нем брильянтов,

Во всем Мадриде, поручусь,

Таких душистых лент и бантов

Или перчаток не найти.

Что перед этим ароматом

Сады Валенсии! Куда там!

Что амбра, господи прости!

А цепь - прекрасней ничего

Вообразить нельзя. Нет мочи!

Нет цветников таких у ночи,

Как щегольской наряд его.

И как меняют в церкви ризы

По службе глядя, этот хват

Завел особенный наряд

На все причуды и капризы:

Костюм любви, костюм надежды,

И ссоры, и печальных дум,

И для разрыва есть одежды,

И обладанья есть костюм.

Миндаль цветущий, благовонный

Он может перьями затмить,

И пену моря не сравнить

С краями шляпы оперенной!

И главное, какой в нем пыл

И самомнение какое!

Нет дамы, чтоб ее в покое

Оставил он и не прельстил.

Есть у него и острый ум,

Что в разговоре забавляет

И так же блестками сверкает,

Как праздничный его костюм.

Не знаю, здесь чего он хочет.

Ведь наша улица - приют

Богинь. Живет немало тут

Красавиц.

Карлос

Боже, все пророчит

Беду мне! Это привиденье,

Оживший вдруг нелепый сон,

В мою Элису он влюблен.

Эстебан

Здесь блещет он, пленяет зренье,

Жеманится, и здесь видна

Вся красота архитектуры

Его божественной фигуры.

Карлос

Так в мыслях у него она?

Эстебан

Не знаю. Трудно поручиться,

Но скажут все дома кругом:

То он пройдется здесь пешком,

То на коне он здесь промчится.

С собой верзилу он таскает.

Посмотришь - просто испугаешься:

Взглянул - убил.

Карлос

Ты ошибаешься:

Так только ревность убивает.

Как звать?

Эстебан

Фисберто.

Карлос

Интересно

Какие дамы здесь живут?

Эстебан

Я некоторых знаю тут,

А в ком отгадка, неизвестно.

Вот здесь вдова. Огнем очей

Испепелит в одно мгновенье.

Любить такую - разоренье.

Возможно, он приходит к ней.

Напротив девушка одна,

Бывает цвет волос такой

У немцев: прямо золотой.

Как слиток золота она.

Там, дальше, мужняя жена,

Хоть и не очень это видно...

Карлос

Что, есть счастливчик?

Эстебан

Очевидно.

Уж очень ветрена она.

Карлос

Ее сторонятся?

Эстебан

Нисколько.

Ведь к женщине любовь у нас

Как фехтование сейчас:

Бойцы меняются - и только.

Все увлекаются игрою,

И всех охватывает жар.

Один наносит там удар,

А в очередь уж стали трое.

Карлос

Ну, нет, не ею увлечен

Идальго наш.

Эстебан

У перекрестка

Изображение из воска

Выходит утром на балкон.

Карлос

Такая бледность?

Эстебан

Ни кровинки.

Карлос

Прелестно, если у нее

Глаза, как ночь.

Эстебан

Глаза ее

Черны, как черные ботинки.

Карлос

С приданым?

Эстебан

Тысяч шесть. Левей

Живет Лауренсия. Семья

Известная, а из себя

Красавица.

Карлос

Сюда скорей!

Отец Элисы появился,

С ним брат ее.

Эстебан

Накинул плащ.

В поместье едут.

Карлос

Он блестят.

Эстебан

Он так в дорогу нарядился.

ЯВЛЕНИЕ VI

Те же, Аурельо и Октавьо.

Ауpeльо

Элиса выйдет?

Октавьо

Нет, сеньор,

Ей нездоровится.

Аурельо

Больна?

Ей стало плохо?

Октавьо

Нет, она

Сейчас шутливый разговор

Вела со мной, смеялась.

Аурельо

Что же

Поедем. Слуг предупреди.

Октавьо

Я им сказал.

Карлос (тихо, Эстебану)

Не выходи.

Меня он видел?

Эстебан

Не похоже.

Карлос

Ну, так идем туда скорей,


Еще от автора Феликс Лопе де Вега
Собака на сене

В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.


Звезда Севильи

Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.


Девушка с кувшином

Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.


Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.


Испанская новелла Золотого века

В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…


Том 4

В четвёртый том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Уловки Фенисы», «Дурочка», «Цветы дона Хуана, или Как богатый и бедный поменялись местами», «Собака на сене» и «Чудеса пренебрежения».