Уехавший остался дома - [12]
Был у меня любимый друг,
С которым с самого начала
Так тесно дружба нас связала,
Как тело связано и дух.
И так мы были с ним дружны,
Что краткие часы разлуки
Казались нам часами муки,
Несносны были и скучны.
Мы все друг другу поверяли,
Что волновало нам умы,
Вдвоем беседовали мы,
И забавлялись, и гуляли.
Он часто клялся мне, что телом
Хотел бы сделаться моим,
Чтоб вечно был я в нем и с ним,
А я, в соревнованьи смелом,
Ему на это говорил,
Что участи такой не стою,
Что лучше, чтоб я телом был,
А он - бессмертною душою.
Но, изъясняясь так со мной,
Кто большую нелепость видел?
Он с вероломностью такой
Мне изменил и так обидел
Бездушно, после долгой лести,
Что если б впрямь я телом был,
А он душою, я б убил
Себя - убил из жажды мести!
А он завел уже знакомство
Другое, он к другому льнет
И те же речи с ним ведет.
Но выдает он вероломство
За некий долг и послушанье.
Я, чтоб не видеть их вдвоем,
Решил покинуть отчий дом
Для добровольного изгнанья.
Во Фландрии мой жар остынет.
Бог даст, прострелит сердце мне
Шальная пуля там - и сгинет
Один огонь в другом огне.
И эту выполнить задачу
Совсем не трудно на войне.
Любой стрелок поможет мне,
Послав свой выстрел наудачу.
Элиса
Простите то, что я скажу,
Но это - странное решенье,
И для такого отступленья
Я повода не нахожу.
По-моему, ваш друг едва ли
Обидел вас и оскорбил,
Если он связан долгом был,
А это сами вы признали.
Ну и потом, ведь вы усилий
Не делали, чтобы опять
Пути в то сердце отыскать,
В котором раньше вы царили.
Чем жаловаться, как жесток он,
Не оглядеться ли вокруг:
Как будто нет уж больше слуг,
Ночей, балконов, писем, окон?
И уж такие ли приметы
Любви - позвольте вам сказать
Любить кого-то из кареты
И от любимой вдаль скакать?
Нет, горячее надо быть
В любви!
Фелисьяно
А мне это понятно!
Кому же может быть приятно
Измены горечь ощутить?
И что хорошего, я, право,
Не знаю, в том, чтоб изменить
И жгучей ревности отраву
Заставить любящего пить.
Но от измен и клятв пустых
Лекарство есть: оно - в отъезде,
Чтоб дней не расточать своих
В тоске и в мыслях о возмездьи.
Бегите, Карлос, верьте чести!
И пусть он будет уязвлен
Разлукой. Если любит он,
Какой еще искать вам мести?
Фисберто (тихо, к Фелисьяно)
Вы слишком ясно все сказали.
Фелисьяно
Мы разговор вели втроем
Начистоту.
Эстебан (Карлосу)
Нам не пора ли?
Не опоздать бы.
Карлос
Да, идем.
Позвольте мне теперь проститься.
Аурельо
Ну, что ж, счастливого пути!
Октавьо
Покой душевный обрести
И поскорее воротиться!
Карлос уходит.
Элиса (тихо, Эстебану)
Идальго!
Эстебан
Что вам?
Элиса
Ради бога,
Ко мне зайдите, если вас
Задержит что-нибудь сейчас!
Эстебан
Хотел он тотчас же в дорогу,
Попробую отговорить.
Элиса
Вы за письмом должны явиться.
Эстебан уходит.
ЯВЛЕНИЕ VII
Элиса, Аурельо, Фелисьяно, Октавьо,
Паула, Фисберто
Паула (Элисе)
Ну, вы хитрить не мастерица!
Элиса
Ах, если б я могла хитрить!
Аурельо
Он полагал, что до сих пор
Былые связи сохранил я?
Фелисьяно
Повидимому, так сеньор.
Аурельо
Он - Карлос? Имя не забыл я?
Фелисьяно
Кто ж, как не Карлос!
Аурельо
Отчего?
Фелисьяно
Сам император Карл его
Крестил.
Аурельо
Неслыханная милость!
Но где же, как это случилось?
Октавьо
Фелисиано шутит!
Аурельо
А!
Уж я готов был шутку эту
Принять за чистую монету.
Ну, вы беседуйте пока,
А я пойду полюбоваться
Конем, что я купил вчера.
Октавьо
Не лучше ль им вдвоем остаться,
Отец? Мне кажется, пора
Им побеседовать одним,
Без этой чопорности строгой.
Аурельо
Да, да! Венчаться завтра им
Пускай поговорят немного.
Аурельо и Октавьо уходят.
ЯВЛЕНИЕ VIII
Элиса, Фелисьяно, Паула, Фисберто.
Фисберто
Сеньора Паула, если там
Недолго свадьбы ждать осталось,
То мне бы очень улыбалось,
А также, думаю, и вам,
Чтобы, забыв о беспокойстве,
И мы влюбились - вы и я.
Паула
Ей-богу, я в таком расстройстве,
Что мне совсем не до тебя!
Отстань! Сейчас уедет кто-то,
Кто душу унесет мою,
Из-за кого я слезы лью.
Фисберто
Уедет? Только и всего-то?
Паула
А? Мало этого ему!
Фисберто
Вот уж не думал, признаюсь,
Что вы такая!
Паула
Ну и пусть!
Фисберто
Нет у вас вкуса.
Паула
Почему?
Фисберто
Ты знаешь, кто он, этот малый?
Мы типами зовем таких
В Мадриде.
Паула
А скажи, пожалуй,
Чем это он похож на них?
Фисберто
О всяком, у кого обличье
Что не найти его чудней,
И голос не как у людей,
И в говоре косноязычье;
Кто, словно пугало, стоит
Или, как кукла, разукрашен,
Кто важничает, кто сердит,
Кто прям как жердь, кто дик и страшен,
Чей воротник кругом ощипан,
Кто ус злодейский теребит,
Кто, высунув язык, бежит,
В Мадриде говорят, что тип он.
Паула
Какими посмотрел ты злыми
Глазами на него!
Фисберто
Я зол!
А если посмотреть твоими,
Так он - орел?
Паула
А что ж? Орел!
Тот, кого типом ты назвал,
Он - кто? Красивый он мальчишка.
Не то что плут он, а плутишка,
И умница, и всем он взял!
Рука на струнах - и гитара
Так у него и говорит!
Рука на шпаге - от удара
Так альгвасил и полетит!
Такой он выдумщик, что жутко.
Когда ты с ним, то как в огне.
И правда у него и шутка,
Как мясо с салом в ветчине.
Он замечательный поэт,
Какие пишет сегидильи!
Танцует - будто носят крылья,
За пируэтом пируэт.
В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.
Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.
Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.
Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.
В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.