Удивительное путешествие - [3]
Все это было насыщено движением. Одна за другой поднимались к вершинам доменных печей тележки с рудой или коксом. Целые вереницы вагонов тянулись в различных направлениях. Вот откинулась стенка коксовой печи, и высокий штабель раскаленного кокса обрушился вниз.
Люди, построившие эти циклопические сооружения и управлявшие ими, казались отсюда маленькими, едва различимыми фигурками. Но они были полновластными хозяевами этих огромных механизмов. Вряд ли можно найти более наглядное и убедительное доказательство могущества человеческого разума.
— Нет границ созидательной мощи советского народа. — сказал диктор, словно подслушав мои мысли. — Вот эти две огромные новые домны и те две коксовые батареи, что стоят направо, построены в первой послевоенной пятилетке.
Он приводил цифры, факты… Описав круг на «пятачке», наша машина не стала совершать обратного спуска, а как-то вдруг перепорхнула через лежавшую внизу местность, и мы очутились у въезда в город, на берегу реки.
Я уже ничему не удивлялся. Мы ехали по широким улицам с красивыми многоэтажными домами. Мне понравилось, что вдоль тротуаров стояли обнесенные чугунными решетками деревья и что в городе много парков и скверов.
— Этот новый город построен на берегу Урала для металлургов Магнитки в послевоенной пятилетке, — сообщил наш радиогид.
Чудесный город промелькнул, как сон. Мы снова в воздухе.
Внизу Барабинская степь. Темнеющий на горизонте лес, словно отара овец, разбегается на отдельные березовые рощи или «колки», как их здесь называют. И мы ясно видим сверху, что эти рощи разбросаны на обширной и плоской равнине.
Но что это внизу? Море? Желто-зеленые волны ходят на просторе, переходя вдали в мелкую золотистую рябь.
Это пшеница!
Вот на горизонте появляется вереница удивительных «кораблей», медленно плывущих по морю спелой пшеницы. Это усовершенствованные самоходные комбайны. Целая эскадра их вышла в пшеничное море.
Мы не соблюдаем ровной линии маршрута. Берем то к югу, то к северу, а иногда, как фантастический кузнечик, перепрыгиваем через обширные пространства, пролетаем через них в несколько секунд. Это секунды замирания сердца и легкого головокружения.
Мои познания в географии оказываются в некоторых случаях отсталыми. Мы долго летим вдоль бесконечной железной дороги, прорезывающей поля и леса. Мы уходим в сторону, возвращаемся, совершаем скачки через пространство, а рельсы все тянутся и тянутся…
«Так вот она, знаменитая Транссибирская магистраль», думаю я.
Но диктор сообщает, что это Южносибирская магистраль, новая дорога, построенная в послевоенной пятилетке.
Когда мы пролетаем над станцией Тайшет, я вижу, как обе магистрали сливаются воедино.
Первое приключение происходит с нами в Восточной Сибири. Мы идем над горными хребтами, покрытыми лесом. Железная дорога — та самая Транссибирская магистраль, которую я все время искал, — осталась на юге.
Неожиданно хребты расступаются. Между ними лежит темно-синяя, поблескивающая сталью и прозрачная, как аметист, масса воды.
— Байкал! — торжественно говорит диктор.
В тот же миг наша машина делает крен, затем проваливается вниз носом и начинает падать. В страшном, стремительном пике мы мчимся прямо к середине озера.
Я сижу, судорожно ухватившись за поручни: берега по мере нашего падения разбегаются в стороны. Они уже почти совсем исчезли, ушли к линии горизонта. Недаром Байкал зовут морем. Вот уже всюду вода, вода, вода… И в носовое и в боковые окна видна только безбрежная прозрачная синь.
Деловой тон нашего гида-автомата, сообщающего, что Байкал — самое глубокое озеро в мире, меня ничуть не успокаивает.
Еще секунда, и вода поглотит нас, но тут Анатолий (я вижу, впрочем, только его рыжеватую макушку) каким-то чудом вырывает машину из пике. Это странно, но я не испытываю в этот момент ощущения, будто мой вес увеличился в несколько раз, как это бывает с пилотами, летающими на самолетах-пикировщиках.
Мы просто переходим на горизонтальный полет. Затем мы снова начинаем снижаться. Вода все ближе, и вот, наконец, мы касаемся ее освещенной солнцем и покрытой мелкими волнами поверхности.
Однако ничего страшного не происходит. Наш экипаж теперь уже не самолет и не автомобиль, он — лодка. И эта лодка, втянув крылья, плывет по морю.
Я начинаю догадываться, что никакой аварии вообще не было. И стремительный спуск и посадка на воду все эти потрясения, по-видимому, входили в программу путешествия.
Мы мчимся, как на хорошем катере. Слегка покачивает. Теперь я с удовольствием слушаю голос гида, который не скупится на краски, описывая Байкал.
Здесь на самом деле необычайно красиво! Высокие гористые берега, поросшие лиственницами, окаймляют темно-синее море.
Вода удивительно прозрачна. В ней видны стаи рыб и силуэты каких-то незнакомых животных. В этих чистых глубоких водах протекает жизнь своеобразная и неповторимая. Многие из живых организмов, обитающих в Байкале, встречаются только здесь и больше нигде на земном шаре.
Хотя Байкал существует весьма длительный геологический период, образование впадины, в которой лежит это замечательное озеро, еще не закончилось. Поэтому здесь нередко бывают землетрясения.
