Удержать высоту - [8]
— «Бугор!», «Бугор!» — закричал в микрофон радиостанции лейтенант. — Сообщи на ОП-9: цель 006… Координаты… Один снаряд фугасным… Зарядить…
Он дождался, когда в наушниках голос командира взвода разведки прохрипел: «Готово!» — и взволнованно скомандовал:
— Огонь!
Где-то далеко за высотой 65,5, за сосновым лесом, занесенными снегом оврагами и валунами, до дна промерзшими ручьями и речушками, торфяными болотами и крохотными озерцами, глухо ухнуло тяжелое орудие и стопятидесятикилограммовый снаряд, выброшенный из гаубичного ствола чудовищной силой, словно комета, прочертил воздух. Шуршащий, будто шмель, звук его полета лейтенант мог отличить среди любых других.
Шутов впился глазами в прозрачные окуляры бинокля. И тут же в их голубоватом поле, разделенном черточками масштабных измерений, взвился в воздух перед дотом № 006, разбрасывая в стороны стальные колья с ошметками колючей проволоки, черно-белый фонтан снега, камней, земли. Он весь искрился багровым пламенем разрыва.
Эта мешанина грязных красок еще не успела осесть, а лейтенант уже кричал в микрофон:
— Прицел больше 3… Правее 0-05…
И второй снаряд, перегоняя эхо далекого выстрела, пролетел над ними. Теперь он упал за усеченным конусом серого дота, только слегка качнув выросшие на нем сосны и вывернув огромную черную воронку метрах в пятидесяти позади деревьев.
Есть вилка! Теперь нужно было только чуть-чуть уменьшить прицел, слегка довернуть ствол основного орудия влево и зарядить его бетонобойным снарядом.
— Прицел меньше 1… Левее 0-03… Бетонобойным… — вдавил Петр до упора тангеиту.
На вражеских позициях тоже сразу же поняли намек, который им сделали два вонзившихся в узел сопротивления тяжелых снаряда. Над лесом засвистели мины. Град осколков, словно топорами, рубил кроны елей и сосен, валил ветви, осыпал сучьями и иголками. Единственное, чего не мог понять враг, — где находится советский корректировщик. И поэтому бил наугад: и по лесу, и по высоте.
Одна из мин упала буквально рядом с Шутовым и Гудзем. Зашипел, словно на сковородке, плавясь, наст, и столб смертоносного металла со скрежетом впился в стволы окружавших их деревьев, изрешетив янтарную кору рваными отметинами сверкающей стали. Петр едва успел рухнуть вниз, прикрывая собой Степана. Несколько осколков сыпануло на них сверху, но уже на излете, отскочив от преграды, потеряв убойную силу, хотя удар их по спине был чувствителен даже через телогрейку и мохнатый мех полушубка. Едко запахло паленым.
— Вы не ранены? — всполошился Гудзь.
— Нет, — вскочил на ноги лейтенант. — Только одежду попортили. — Петр поднял к глазам бинокль, приказав бойцу переползти в воронку от мины, что осыпала их осколками.
— Два раза в одно и то же место не попадут, — улыбнулся он связисту.
А расчет его оказался верным. Третий снаряд угодил точно в бетонную шапку дота, рядом с нашлепкой стереотрубы или дальномера. Но только слегка колупнул поверхность. Закувыркался над землей, срикошетив и вывернув с корнями ближайшую сосну. Она рухнула вниз, прикрывая ветвями центральную амбразуру. Только на мгновение приоткрылась створка ее щита и тут же захлопнулась, намертво зажав образовавшуюся вдруг темную полоску щели.
— Ага! — возликовал Петр. — Не выдержали, сволочи. Сейчас мы вам…
— Стрелять батарее!.. — прокричал он в микрофон. — Цель 006. Три снаряда… Бронебойными… Беглым… Огонь!
В штабе 402-го отдельного тяжелого гаубичного полка, расположенного в просторной бревенчатой избе на краю поселка Сипрола, был полумрак. Окна дома, плотно занавешенные темными шторами, не пропускали не только лишнего взгляда, но и багряных на сорокаградусном морозе лучей вечерней зари. А четыре керосиновые лампы «летучая мышь», подвешенные над большим столом с расстеленной на нем картой одного из центральных участков Карельского перешейка, лишь слегка освещали лица сидевших на лавках командиров.
Основной свет капитан Ниловский приказал направить на приколотую к стене схему главного узла сопротивления врага, где по белому ватману бумаги разбежались опорные пункты с тщательно продуманной системой флангового, косоприцельного и фронтального огня, поднята была цветными карандашами сеть противопехотных и противотанковых заграждений по переднему краю и в глубине с огневым обеспечением подступов. На ней хорошо просматривались доты-миллионники, в том числе и важнейшие из них № 006 и № 0011, составлявшие основу узла сопротивления, прикрывавшие промежуточные долговременные точки, на тактически выгодных для врага рубежах между болотных и озерных дефиле.
Схема была очень подробной. На ней можно без труда отыскать каждый окоп, каждую огневую точку, вплоть до пулеметных гнезд и стрелковых ячеек на одного — трех солдат.
— Почти месяц непрерывных наблюдений за передним краем противника, — коротко прокомментировал схему командир полка и провел по ней деревянной указкой. — Работа наших разведчиков во главе с начальником штаба 3-го артиллерийского дивизиона лейтенантом Шутовым.
— Товарищ лейтенант, — отыскал он за столом глазами Петра. — Доложите офицерам дивизии результаты своих наблюдений за системой обороны врага и предложения на период артиллерийского обеспечения прорыва.
Книга военного журналиста Виктора Литовкина рассказывает о боевых буднях российских солдат-миротворцев, принимавших участие в операциях по принуждению к миру и поддержанию мира на Кавказе и Балканах, в боях на территории Чечни. Особый интерес она представляет потому, что ее автор был непосредственным свидетелем и участником всех тех событий, которые описывает. За каждым ее сюжетом, очерком — реальная история того или иного невыдуманного человека, его жизнь и отношение к своему делу, которым он занимается здесь и сейчас.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.