Удержать высоту - [7]

РАЗВЕДКА БОЕМ

Долежать до вечера им не дали.

Буквально через полчаса после выстрелов снайпера в какой-то сотне-другой метров от них, ближе к доту № 0011, колыхнулся белый покров снега, и из него, словно пловцы из волн, вынырнули головы семерых лазутчиков. Они огляделись по сторонам, сориентировались и, не поднимаясь высоко над поверхностью, поползли к артиллеристам.

«Так вот как они пробираются через заграждения, — понял лейтенант Шутов. — Из бетонных коридоров дотов проделаны выходы в снег, где в сугробах прорыты туннели. Кроты, да и только. Ничего не скажешь, придумано хитро».

А вражеская разведка быстро приближалась.

«Планшетка моя понадобилась, — догадался Петр, — радиостанция с установленной на ней частотой».

От этой догадки ему стало как-то сразу не по себе. Он не боялся рукопашной схватки с врагом. Просто двое против семерых — силы явно не равны. Конечно, без боя они не сдадутся. Но с пистолетом, винтовкой да парой гранат отбиться от целого отделения, тем более обученного на захват пленных, вряд ли удастся. А попадать в лапы врага с зарисовками дотов, их амбразур, с картой, где помечены НП на высоте 65,5, командный наблюдательный пункт полка, дивизии, огневые позиции батарей 203-мм гаубиц, окопы стрелковых полков, отдавать в руки противника рацию, которую можно будет потом использовать для подслушивания наших переговоров, — нельзя. Уничтожить же документы и станцию они уже не успеют. Значит, только бой.

Правда, на их стороне небольшое, совсем крохотное, но преимущество. Враг считает их мертвыми. А значит, слегка расслаблен, потерял бдительность, предосторожность — можно этим воспользоваться. Например, швырнуть в него гранату. Но пока будешь вытаскивать ее, выдергивать кольцо, лазутчики заметят, что «покойник» пошевелился, и больше никакой внезапности. А потом — снег слишком глубок, погасит разброс и убойную силу осколков, — граната большого эффекта не даст. Разве что напугает. Хотя и это пригодится в определенных обстоятельствах.

«Но что делать сейчас?» — лихорадочно думал лейтенант.

Времени оставалось все меньше.

— Гудзь! — тихо позвал Петр радиотелефониста. — Передайте на НП: атакован группой разведки. Прошу огня.

И пока боец, лежа глубоко в снегу, не двигаясь, входил в связь, передавал командиру взвода разведки лейтенанту Николаеву его распоряжение, он приготовился к броску, обдумал дальнейшие действия.

В ту же минуту с левого ската высоты 65,5 ударил пулемет, рассекая свинцовыми очередями снежную равнину как раз между лазутчиками и артиллеристами. Потом огненный веер пополз в сторону финнов, заплясал возле кротовых нор, серых капюшонов, впиваясь в сугробы, со свистом отлетая от гранитных валунов. В барабанной дроби очередей явственно различались и одиночные винтовочные выстрелы.

«Булыгин старается», — мелькнуло в голове у Шутова.

Разведчики от неожиданности опешили, поглубже зарылись в снег, но, почувствовав, что не найдут там спасения, разом бросились врассыпную, оставив лежать неподвижно одного из нападавших. Но отступать назад они и не подумали. Наоборот, поглубже ввинтившись в белую целину усыпанной камнями равнины, еще быстрее заспешили вперед, обходя Шутова и Гудзя с обеих сторон, захватывая их в кольцо. Тут же засвистели мины, взрывая черные колодцы воронок на высоте, с которой бил пулемет.

«Сейчас откроет огонь и наша артиллерия, — подумал Петр и скомандовал себе: — Давай, действуй, лейтенант!»

Он выхватил из-за пояса гранату и швырнул ее в наседавших врагов. Выстрелил в ближайшего из них из пистолета.

— Гудзь, отходим! — успел он крикнуть связисту и бросился, словно нырнул, в снег.

Шутов сумел краем глаза заметить, что точно так же поступил и его товарищ. Но не ушел в сторону, а неотступно следовал за ним, отстреливаясь из винтовки и прикрывая собой командира как раз с той стороны, откуда вели по ним огонь залегшие финны.

— Бросьте это, — сказал ему, едва переведя дыхание, Петр. — Ползите вперед!

— Нехорошо, — помолчав, ответил Гудзь.

— Что нехорошо? — не понял лейтенант.

— Нехорошо, если дивизион останется без начальника штаба.

Пуля финского снайпера впилась в плечо радиотелефониста. Боец замолчал. Шутов рванулся к товарищу, подхватил его на руки, перекинул радиостанцию себе на плечо и потащил Гудзя в сторону черневших у подножия высоты деревьев. Вслед за ними заплясали в снегу фонтанчики винтовочных выстрелов. Ползти стало очень трудно. Он словно барахтался на одном месте, не в силах выбраться из ватного плена сугроба. Поземка забивала дыхание, обжигала лицо морозной стужей.

Хорошо хоть ударила наша полевая артиллерия, отсекая от них преследователей, засыпая шрапнелью надолбы, колючую проволоку, лазутчиков, не давая снайперам поднять голову, вести по ним прицельную, более точную стрельбу.

— Оставьте меня, товарищ лейтенант, — прошептал Гудзь. — Я могу вести огонь из винтовки. Прикрою вас…

— Прекратить разговоры, — строго одернул его Шутов и, продвинувшись вперед на метр-другой, добавил уже спокойнее и мягче: — Ты, главное, Степан, держи связь с НП. Она нам сейчас ой как нужна будет.

Финны отстали. То ли потеряли много убитых, то ли не рискнули углубляться дальше в район обороны советских стрелковых частей, уходить с нейтральной полосы. Но это уже не интересовало Шутова. Едва добравшись до первых деревьев и быстро перевязав Гудзю рану, он вызвал на связь Николаева.