Удержать высоту - [9]
Шутов поднялся со своего места, одернул гимнастерку, расправив под ремнем складки, и шагнул к схеме, взял из рук командира указку.
— Противник силой до полутора стрелковых дивизий обороняет участок суши, проходящий по рубежам…
Он не успел договорить. Со скрипом отворилась дубовая дверь горницы, и в нее вошел, слегка пригнувшись под невысоким косяком, командующий 7-й армии Северо-Западного фронта К. А. Мерецков. Его широкое открытое лицо румянилось с мороза. Натянутая почти на самые уши серая каракулевая шапка, шинель с двумя красными ромбами в черных петлицах искрились от снежной пороши. Видно было, что командующий, как обычно, ехал на открытой машине даже в такую стужу.
— Товарищи офицеры, — скомандовал комдив. Иногда все поднялись, вытянувшись в струнку, зашагал навстречу командующему. — Товарищ командарм 2-го ранга, — громко доложил он. — Командиры частей и руководство дивизии собрано на совещание по подготовке прорыва глубокоэшелонированной, сильно укрепленной обороны врага. Свои предложения докладывает начальник штаба дивизиона лейтенант Шутов…
— Здравствуйте, прошу садиться, — проговорил командарм и, скинув шинель, повернулся к Шутову: — По схеме, что висит у вас на стене, ясен замысел командира дивизии, а ты мне главное скажи, артиллерист, как собираешься бить центральные доты? Они, я слышал, особой крепости и мощи.
— Прямой наводкой, товарищ командующий.
По комнате пронесся легкий гул недоумения. На лавках зашумели, задвигались, заговорили о чем-то вполголоса, заспорили. Мерецков строго оглянулся на офицеров, внимательно посмотрел на начальника артиллерии армии комдива Парсегова, встретился с ним глазами и опять перевел взгляд на Шутова. Только смотрел он на него сейчас особенно пристально, испытующе.
Лейтенант не отвел глаз.
— Прямой наводкой, говоришь? — командарм помолчал, затянул паузу, потом резко встал, шагнул к схеме узла сопротивления. И вдруг резко переменил тон разговора. — А вы представляете, товарищ лейтенант, что предложили? Знаете, какова плотность и интенсивность огня вражеской артиллерии перед передним краем, куда вы собираетесь вытащить свои тяжелые орудия?! Вы что думаете, у нас их десятки, сотни?! На одно разбитое сразу два новеньких подтянут?! На это и не надейтесь. А без них как прорывать линию Маннергейма?! Шапками ее не закидаешь. А подставлять танки, людей под пушки и пулеметы нам никто не позволит. Никто. Как не позволят и откладывать наступление. Даже на день. На час. Каждое промедление чревато затяжкой боевых действий, втягиванием в конфликт фашистской Германии, развязыванием войны на всем севере Европы. Вы отдаете себе отчет в этом?!
Голос командующего крепчал, набирал силу. Слова падали тяжело, как гаубичные снаряды, грозя не оставить и камня на камне от предложения лейтенанта. Шутов побледнел. Но молчал, не позволял себе вмешиваться в разгневанный монолог командующего, вымолвить хотя бы слово в свою защиту. Лишь поворачивал голову вслед расхаживающему взад-вперед вдоль стены командарму.
— На что вы рассчитывали, товарищ лейтенант, выдвинув такую, мягко говоря, неожиданную идею? — впился в него суровый взгляд Мерецкова.
— На смекалку и боевое мастерство, товарищ командующий.
— У тебя-то оно откуда? — вновь перешел на «ты» командарм. — Давно ли с училищной скамьи?
— Разрешите, товарищ командарм 2-го ранга? — поднялся со своего места капитан Ниловский. И, заметив утвердительный кивок Мерецкова, доложил: — Начальник штаба дивизиона лейтенант Шутов на фронте с первого дня. Участвовал в прорыве оперативной зоны заграждений. Характеризуется положительно. Представлен к ордену Красной Звезды. Не раз отличился в разведке переднего края противника. Под огнем добыл ценные сведения о дотах № 006 и № 0011. Вел себя как мужественный, отважный и хладнокровный офицер. Заменил выбывших из строя командиров 9-й и 8-й батарей — тяжелораненого лейтенанта Кузнецова и погибшего лейтенанта Булавского…
— Ладно, ладно, — остановил его Мерецков. Голос командующего слегка потеплел, но оставался все таким же резким, непреклонным. — Ты, капитан, акафисты своему подчиненному не пой. Не в церкви. Вижу, что человек он неробкого десятка. Лучше скажи: а сам-то как относишься к идее прямой наводки под носом у врага? Готов взять ответственность за нее на себя?
Ниловский на мгновенье задумался.
— Идея хорошая, хотя обмозговать ее в деталях не помешало бы. А если говорить об ответственности, — капитан вскинул подбородок и, не мигая, посмотрел в лицо командующему, — то я ее с себя не снимаю.
Мерецков хитро прищурил глаз:
— А кто будет командовать этой прямой наводкой? Ты?
Шутов испугался, что Ниловский сейчас ответит «Так точно!», и тогда вся тяжесть исполнения идеи, рожденной в снегу, у подножья высоты 65,5, возле гранитных надолб и колючей проволоки, защищающей подступы к доту № 006, весь смертельный риск встать под вражеские пули и снаряды и, может быть, погибнуть из-за чужого предложения, реализовать которое действительно не просто, ляжет на плечи командира полка. И хотя он не сомневался, что командир не подкачает, не подведет, спрятаться за его спину было бы верхом бесчестия и несправедливости.
Книга военного журналиста Виктора Литовкина рассказывает о боевых буднях российских солдат-миротворцев, принимавших участие в операциях по принуждению к миру и поддержанию мира на Кавказе и Балканах, в боях на территории Чечни. Особый интерес она представляет потому, что ее автор был непосредственным свидетелем и участником всех тех событий, которые описывает. За каждым ее сюжетом, очерком — реальная история того или иного невыдуманного человека, его жизнь и отношение к своему делу, которым он занимается здесь и сейчас.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.