Удаленный контакт - [32]
— В карцер обоих! — бесновался Киянка. — По соседству! Или я сегодня выколочу из них всю дурь, или я больше не старший инспектор этого зверинца!
Первый же удар деревянного молотка пришелся Мадонне по губам, а потом Киянка с Сиплым били ее до тех пор, пока она не потеряла сознание. Тогда они перешли в другую камеру. Рафаэль не мог толком защитить голову перебинтованными руками, которые ему так и не загипсовали, и вскоре умер, получив молотком в висок.
Инспекторы остановились не сразу, а когда остановились, никто из них не мог сказать, кто нанес роковой удар.
— Сдох, — констатировал Сиплый. — Вот гад!
— Побег и попытка сопротивления при задержании, — сказал Киянка отдышавшись. — Надеюсь, это послужит уроком нашей сладкоголосой стерве.
Два часа спустя тюремный медик сидел в своем кабинете, отчетливо выводя «убит при попытке сопротивления» в нужной графе. В сущности, он ничуть не искажал истину.
Три часа спустя начальник изолятора стоял возле собственного кресла навытяжку с прижатой к уху телефонной трубкой, слушая до крайности раздраженный голос:
— Что там у тебя опять за эксцессы? Почему тюрьма снова бунтует? Ты начальник — или кто?..
Через четыре часа в карцере очнулась Мадонна. Не в силах подняться с пола, девушка привалилась спиной к стене и прислушалась к тому, что происходит в соседней камере. Там было тихо. Тогда Мадонна пошевелила разбитыми губами, потрогала языком осколки на месте передних зубов и попыталась запеть.
Смена времен власти
Над городом висел изнуряющий зной, что неудивительно для поры, когда Летняя Власть в полной силе. Жара стала невыносимой, и люди, изнывая по ночам в своих бетонных и кирпичных норах, взывали к равнодушному небу: «Доколе же нам быть под Властью Лета? Довольно! Довольно!»
А как хорошо все начиналось… Ласковое весеннее солнышко, пробивающаяся повсюду молодая травка, планы о поездках в лес по грибы, на рыбалку и на шашлыки. Но теперь, отработав неделю, трудовое большинство могло лишь дотащиться до ближайшего пляжа попить пива. По вечерам, истекая потом перед телевизорами, люди узнавали о новых и новых достижениях Летней Власти. Плюс тридцать… плюс тридцать пять… плюс тридцать восемь… Приправой к безоблачному небу служил приток горячего воздуха из среднеазиатских стран. Какие тут грибы? Да и доступ в лес оказался перекрыт из-за опасности пожаров.
На подоконниках распахнутых настежь окон за неделю оседало столько пыли и сажи, что на них можно было устраивать грядки. Горячую воду отключили в связи с ремонтом трасс. В городских храмах шли молебны о дожде, но на землю не падало ни капли. Антиклерикалы попеременно связывали молитвенное бессилие Церкви с наличием в собственности у некоторых священников автомобилей «Запорожец», часов с кукушками и секций римского типа. Атака на Церковь имела свои результаты: одного батюшку чуть было не отдали под суд за то, что он задавил восемнадцать купающихся, катаясь на взятом на прокат водном мотоцикле.
Всеобщее возмущение Летней Властью росло пропорционально повышению температуры. Черт побери, разве нам ЭТО обещали весной? Сколько еще терпеть?
В Интернете появился сайт под названием «Летняя Власть должна уйти». Националистически настроенные граждане призывали перекрыть приток горячего воздуха из стран Средней Азии. Синоптики успокаивали всех и вся, утверждая, что жара спадет со дня на день. Знатоки из народа, больше верившие старым приметам, говорили, что этого не произойдет. Жара будет стоять еще долго, вздыхали они. Потому что нет причин для ее ухода. Лето, понимаете ли… Когда же причины появятся, все произойдет само собой. Относительное спокойствие сохраняли только люди состоятельные, заблаговременно установившие в квартирах кондиционеры и имевшие возможность выезжать в свои уютные коттеджи далеко за городом. Они даже добывали себе разрешения на строго запрещенные пикники в лесу.
А Летней Власти не было дела ни до задавленного зноем населения, ни до синоптиков, ни до знатоков, хотя последние и были правы. Но вот подошли времена, о которых те толковали, и грянула Великая Осенняя Революция.
Жара отступила, пошли дожди. Летняя Власть ослабела, и люди начали жалеть об этом гораздо раньше, чем выпал первый снег. Что хорошего в этой Осенней Революции? Грязь, лужи, холодный ветер, быстро остужающий бетонные и кирпичные норы, в которых пока не включили отопление. И хотя Летняя Власть еще была в своих правах, все чаще обнажалось то, что раньше она скрывала под своим зеленым покровом. Трава засохла и пала на землю, прибитая непрерывными дождями, выставив на всеобщее обозрение грязные пивные бутылки, сигаретные пачки, пользованные презервативы и прочий мусор. Ничто уже не могло скрыть кучки собачьего кала, оставляемые на газонах питомцами состоятельных жильцов из квартир с кондиционерами. Листья опали, и дворникам с мусорщиками пришлось немало потрудиться, чтобы пожечь и вывести на помойки всю ту дрянь, которую оставила после себя Летняя Власть.
Однако период межсезонья кончился, и воцарилась Власть Зимы. Она пришла — сначала неуверенно, прощупывая город белыми ленточками поземки. Народ возликовал. Ура! Скоро в лес, на шашлыки, на зимнюю рыбалку! Или на охоту — на зайцев!.. Но вот ударили морозы, и Зимняя Власть покрыла землю снегом, сковав ее холодом, как кандалами. Покрыла и все — понимаете? Надежно и надолго.
Что может быть общего у охотника-любителя, трех рыбаков, двух студенток и деревенской алкоголички? Поначалу лишь то, что все они оказались на лесном проселке, с которого открылся проход в другой мир. Однако вскоре у них будет общим все – еда, жилье, враги и цели. Для начала им необходимо выжить. Потом – вернуться на Землю, чтобы предупредить людей о надвигающейся катастрофе. И, конечно, чтобы просто вернуться. Только сделать это нелегко – по дороге домой компания вынужденных странников попадает в следующий мир.
Попытка колонизации параллельных пространств окончилась катастрофой, потрясшей Великий Обруч Миров, к которому принадлежала Земля. Дивная планета Парадиз превратилась в ад, наполненный кровью и насилием, население еще двух планет почти полностью вымерло от эпидемий или было истреблено в ходе междоусобных войн. Новый Мир, возникший на обломках цивилизаций, напоминает шахматную доску, где место белых и черных клеток занимают Старые территории Земли и мрачные просторы планеты Додхар.Достаточно сделать один шаг через Границы Соприкосновения, чтобы из березовой рощи или заброшенного земного города попасть в бесконечные лавовые поля или населенные чудовищами полуживые леса Додхара.
Объединившееся человечество успешно осваивает Большой космос и доминирует в нем. Доступ к ресурсам тысяч планет и отсутствие конкурентов обеспечивают небывалое могущество цивилизации. Но люди чувствуют себя королями Вселенной лишь до тех пор, пока природа им это позволяет. На планете Тихая, на окраине Галактики обитают животные, потенциал которых в начале эволюционного пути выше, чем вся сумма достижений человечества, и столкновения с ними избежать не удастся. Кто победит – люди с их техникой или животные, готовые стать богами? На чьей стороне превосходство?ОТ АВТОРА: «Степень превосходства» написана давно.
Что произойдет, если в распоряжении людей окажется общедоступная машина времени? Не частное изобретение, находящееся в единоличном владении Путешественника, как в известном романе Герберта Уэллса, не контролируемая отдельно взятой Компанией Машина Рэя Брэдбери, билет на которую возможно приобрести только богачам, а машина времени с маленькой буквы, которой будут пользоваться путешественники с маленькой буквы. Рабочие, мелкие бизнесмены, служащие… Не единицы, а миллионы. Не избранные, а кто угодно. Просто пошел в магазин, приобрел за скромную сумму, принес домой и включил.Как люди распорядятся подобным приспособлением? Какие эпохи, какие события и персонажи заинтересуют их больше всего? И какова должна быть машина, чтобы сотни тысяч ежедневно отправляющихся в прошлое путешественников не изменили события настоящего?
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».