Учитель - [20]

— Я схожу с ним, — говорит знахарка.

— Пойдем вместе. С твоей скоростью я смогу. А это, — выпускаю когти на правой руке, — может пригодиться.

Идем с полчаса. Чувство времени тоже немного буксует. Пес совершенно меня не боится. Животные прекрасно знают, кто и когда их собирается кушать. Сейчас он сосредоточенно тянет нас вперед. Нохра почти бежит. Меня ее темп устраивает. Даже становится немного легче.

Выходим на небольшую полянку. На краю, прислонившись спиной к дереву, сидит человек. Молодой, крепкий мужчина. Хорошо скроенная кожаная одежда, удобная даже на вид обувь. В руках лук с наложенной стрелой. У куртки оторван правый рукав. В штанах огромная прореха на левом бедре. Под прорехой нехорошего вида рана. Хуже, чем у его собаки, мясо вырвано до кости. На полянке лежат три трупа. Звери, похожие на собак, но немного другие. Чуть мельче, но всё равно крупные, поджарые, составленные из одних мышц. «Волки, — всплывает в голове, — дикие родственники собак». Из головы одного из волков торчит топор. Им же убит и второй хищник. А вот самый крупный прикончен зубами. Собачья работа. Хорошо, что я не съел этого пса, он не заслужил такой участи.

При нашем появлении глаза мужчины округляются. Руки вскидываются, с лука срывается стрела. Ловлю ее и кидаю обратно. Я, конечно, не в лучшей форме, но и ты, парень, тоже. Натянуть лук уже толком не можешь. Стрела втыкается в дерево в метре над его головой.

Нохра бросается к раненому, на ходу открывая свою сумку. Его глаза округляются еще больше.

— Ты?

— Потом, — бросает она. А нож уже режет штанину, полностью оголяя рану…

Но я уже не слежу за этим. В ближайший час он не умрет. И пес тоже. А я ем. Пожираю труп убитого собакой волка. Отрываю огромные куски от грудины, откусываю передние лапы, раскалываю череп и высасываю мозг. Через пять минут от волка остаются только расщепленные кости и ошметки шкуры. Принимаюсь за второго. Немного аккуратнее, предварительно сдернув с него шкуру, людям может пригодиться. Моим людям. Третьего ем уже аккуратно, без большого аппетита. Но ем. Физически ощущаю, как появляется в сосудах кровь, как наливается силой тело. Пытаюсь сканировать. Двадцать миль! В поселке всё спокойно. Караван, естественно, вне зоны. Хорошо. Что там с раненым? Без сознания. Нохра шьет ему рану на ноге. Подхожу, стираю кровь с раны. Пробую. Болен? Непонятно. Возбудитель в крови есть, но… Еще инкубационный период? Тогда надо выяснить, где он заразился. Или… Да, похоже, он переболел и умудрился выжить, но лучше подстраховаться.

— У тебя осталась моя кровь? — спрашиваю Нохру.

— Немного, — она достает бутылочку, которой кормила младенцев.

— Нет, эту только самым маленьким. — разницу я ей уже объяснял.

Открываю ему рот и капаю туда несколько капель из вены. Должно хватить. Теперь отнести его в поселок и поспать. Часа через три должен быть в норме, хотя до полного восстановления, конечно, еще далеко.

Нохра, наконец, заканчивает с шитьем. Беру человека на руки, и идем к поселку. Знахарка несет его вещи, пес тащится сзади. Похоже, сил у зверя осталось немного, он тоже ранен. Но давать свою кровь собаке я не собираюсь: это он моя добыча, а не я его.

В поселке укладываем раненого в ближнем к воротам доме. Нохра остается с ним. Дети пока спят. Все полсотни. Лечение лечением, а отдыхать им надо. Что с ними делать, когда они проснутся? Большая проблема.

И еще одна. Надо сжечь трупы. И с точки зрения дезинфекции хорошо, и их обрядам соответствует. Но их слишком много. Какой нужен костер на полторы сотни тел? Дров придется наломать немеряно. Ладно, три часа всё это ждет. Вылезаю за ворота и укладываюсь на травке. Спать…

Через три часа просыпаюсь. Что изменилось? Ничего. Иду к избе с раненым. Еще на подходе слышу разговор, всё-таки мой слух получше человеческого.

— Ты вернулся? Насовсем?

— Да. Если ты меня примешь. Если простишь!

— Дурачок… О, Небеса, ты вернулся!

Вот как интересно дела поворачиваются… Неплохо. А разговор продолжается совсем в другом направлении.

— Этот зверь? Кто это? Никогда таких не видел. Как он жрал волков! Ужас! Поймал стрелу. Я думал, доест волков за нас примется! Он что, тебя слушается?

— Скорее, я его. Это не зверь. Он разумен. Разумнее людей. Он спас меня. Всех спас. Еще Арвинт. Невозможно сосчитать, скольких он спас. — Нохра делает паузу. — Здесь была Серая Смерть…. Усма побежала за помощью в Арвинт…. — голос Нохры становится прерывистым, как будто она заново переживает последние сутки, — больная… Нет, она не знала… Я встретилась с ней и пошла сюда… Не дошла… Всех спас он… Перехватил Усму…

— Убил? — перебивает мужчина, — Маленькая Усма? Та самая?

— Та самая. Только она уже не маленькая. Ей двенадцать. Йети не убил ее. Вылечил.

— Как? От Серой смерти нельзя вылечить! Можно случайно выжить. В Великом Становище жило больше пятисот человек. Никто не выжил! Кроме грудных младенцев. Но они умерли от голода. Я ничего не смог сделать.

— Ты выжил, — говорю я ему, входя в избу. — Переболел и выжил. Бывает.

— Как ты вылечил Усму?

— Не только Усму. Еще Нохру. И детей здесь, в поселке. Напоил своей кровью. Моя кровь убивает возбудителя.