Ученые досуги Наф-Нафа - [8]

До сих пор историки ломают голову, почему неожиданно покидали свои города майя. Что конкретно заставило их уйти? Эпидемия, угроза войны, предсказание астрологов, проклятие жрецов? А может обыденные причины — торговый кризис, разорение ремесленников, перемещение торговых путей? Кто знает… Возможно, все сразу. А, возможно, только одно — мудрость, осознание, что большой город все время порождает столь же большие проблемы. Разрешишь одну — тут же возникает иная. Перманентный, непроходящий кризис. Так что лучше бросить все, уйти разбрестись по джунглям, понастроить травяных хижин на каждую семью и жить в свое удовольствие, не заморачивая себе голову проблемами, разрешить которые не в состоянии. А если собираться в деревни, то небольшие, непостоянные. Пусть жилище будет временным бананово-бамбуковым, а не из камня и тяжелых бревен. Ни в коем случае строения не должны быть основательными, чтобы при них не основывались города-монстры. Пусть остальные назовут это деградацией высокой цивилизации майя, но мы-то (майя) знаем что никакая это не деградация, а нормальное решение нормальных людей слишком хорошо понимающих опасность города.

Сегодня пятидесятитысячный город считается ужасным захолустьем, если только это ни престижный курорт, к тому отмеченный присутствием какого-нибудь фестиваля. Город особых кризисов не ведающий. Прогресс градостроительства и градоуправления налицо. Казалось бы, чего проще? Разбить город на районы по пятьдесят тысяч, и управлять ими подобно небольшим городкам.

Но стоит городу приблизиться к роковой отметке населения в миллион человек (куда там Платон с его «пятью с небольшим тысячами свободных граждан»), как с ним что-то начинает происходить, словно бьет его коллапс. Цена земли возрастает неимоверно, на чем начинают играть нечистые на руку спекулянты. Парки, ранее придававшие районам уют, а воздуху относительную чистоту, становятся перовыми жертвами. В самом деле, стоит ли десяток деревьев и несколько чахлых кустиков многоквартирного и многоэтажного дома, вырастающего в мгновение ока на его месте. Цена такого дома подскакивает до нескольких миллионов. Да и сам скверик на земле ценой в десятки миллионов стоит ли того? Ведь этих деревьев в лесу на эти деньги можно накупить… Стоит ли оставлять старую развалину, пусть в ней и останавливался на ночлег известный поэт неизвестно когда и неизвестно останавливался ли вообще. Под снос трущобу! Насельников вон! Теперь здесь место чистой публике. Будут чистые тротуары, дюжий охранник в чистой рубашке будет уныло вышагивать по периметру, а внутри будет восседать швейцар в ливрее цвета бильярдного сукна… Город начинает пожирать свои «бесполезные» пустоты, выедать исторические внутренности, выхолащивать и вылизывать себя, будто кошка элитной породной линии. Дешевые магазины сменят дорогие бутики, роскошные, с огромными зеркальными витринами, заменяющими четвертую стену, словно бутик обязан жить публичной жизнью, быть частью улицы, отгороженный от нее только прозрачной преградой. И в дорогом магазине будет до унылости, до зубной боли пусто, зато цены смогут одними нулями убить обывателя наповал. Вслед за бутиками появятся дорогие и вечно полупустые рестораны и прочие заведения. Цены на землю тем временем возрастут неимоверно, еще бы! Центр превратился в престижный район, а престиж стоит дорого. Вслед за ценами на землю возрастет квартирная плата, а равно и цена услуг, вот уже и богатым не по карману такие цены. Да и жить в душном и шумном центре удовольствие сомнительное. Лучше перебраться поближе к свежему воздуху спальных районов, или в пригород-загород.

Центр начинает вымирать, в старых квартирах располагаются офисы, а самих старых квартир все меньше и меньше, а новых зданий все больше и больше. Под возрастающий поток машин расширяют магистрали, строят стоянки в самых немыслимых местах и все равно мест для парковки не хватает, машины скапливаются, забивая тротуары и проезжую часть. Самопроизвольно возникают пробки. Ну и так далее. С транспортом происходят и вовсе странные вещи. Если раньше потоки машин на скоростных магистралях проветривали город[10], то теперь увеличение потока машин естественным образом снижает среднюю скорость, и автомобиль из вентилятора городских легких становится пожирателем кислорода и источником зловония.

Кислорода автомобиль пожирает как минимум в сто раз больше, чем один житель. Из помощника лимузин становится неудобством, убийцей, отравителем, источником смога, шума, тесноты. Машины, по первоначальной идее предназначенные служить людям, становятся их хозяевами, вершителями судеб, делателями климата и погоды.

Здесь тоже нет преувеличения. Например, климатический эффект «испорченного вик-энда» объясняется не «законом подлости», но вполне реальным техногенным фактором. Во время рабочей недели город излучает тепло от офисов, транспорта, заводов, механизмов. Летом в пятницу вечером излучение резко падает, автомобили массово выезжают загород. Резко меняется температурный режим, что ведет к столь резкому перепаду давления, что влечет конденсацию испаренной мегаполисом влаги, то есть дождями в субботу. Облака закрывают солнце, разогрев и тепловое излучение каменных строений понижается, обеспечивая плохую погоду и на воскресенье. В понедельник город оживает, обилие теплого воздуха от машин, фабрик и офисов испаряет влагу. Вернувшийся после дождливых выходных клерк смотрит на небо и шепчет: «Надо же! Ну, как назло!».