Учебные часы - [52]

— Как ты можешь стоять здесь и говорить такое? Я обожаю тебя! Я думаю, ты красивая. Я не могу ни минуты не думать о тебе, о том, как ты пахнешь и как ты всегда откидываешь волосы назад, или постукиваешь ручкой, когда концентрируешься. Ты сводишь меня с ума.

— Этого недостаточно.

— Не делай этого, Джеймсон, не говори это дерьмо. Пожалуйста, ты разбиваешь мне сердце.

Она отступает, делая шаг к двери моего соседа.

— Ты не сделаешь этого нарочно, Себастьян, но, в конце концов, разобьешь моё.

Я сглатываю комок в горле.

— А Эллиот, видимо, нет.

Она слегка трясёт головой.

— Эллиот нет.

И в этом дерьме есть смысл. Эллиот не разобьет её сердце, потому что Эллиот отличный гребаный парень, который на самом деле заслуживает такую девушку, как Джеймсон Кларк. Я думаю, что это в два счета делает меня засранцем, с хреновой тучей долгов, переломанным телом и грубым темпераментом. Парнем, который спит со многими девушками, который напивается и получает минет от незнакомок.

Чертов Эллиот и его чертов золотой нимб.

Я выбью из него все дерьмо. Сначала, я собираюсь схватить его за отвисшие яйца. А потом я врежу ему прямо в лицо. Затем…

Я отталкиваюсь от стены и приклеиваю фальшивую улыбку.

— Хорошо. Тогда я просто оставлю тебя. Веселитесь.

Она выглядит опустошенной, плечи опущены.

— Всё должно было быть не так.

Я иду к своей спальне в конце коридора и останавливаюсь у двери.

— Эй, Джеймс!

Она все еще стоит там, где я ее оставил, приросшая к месту. Ее подбородок дрожит.

— Что?

— Я хочу, чтобы до утра тебя здесь не было.

Мне даже не нужно ждать так долго.

Через пятнадцать минут после нашей стычки в коридоре я слышу, как открывается дверь спальни Эллиота, слышны приглушенные голоса и шаги за моей дверью. Они медлят, прежде чем двинуться по коридору к выходу.

Входная дверь открывается и со щелчком закрывается. Я тупо вслушиваюсь в каждый звук, все еще пытаясь понять, что, черт возьми, здесь произошло.

Что, черт возьми, произошло?

Заложив руки за голову, прикроватная лампа всё ещё светится, я смотрю на вентилятор под потолком и, назовите меня садистом, изо всех сил стараюсь переварить каждую деталь того, на что наткнулся: Джеймсон стонет. Белая на фоне всего остального тела задница Эллиота раскачивается над ней. Полуприкрытые глаза Джеймсон, когда она приближается к оргазму. Ее рот формирует форму моего имени, пока её трахает другой человек.

Я десять раз пытаюсь сложить все воедино, потом еще десяток раз, но безуспешно.

Джеймсон занимается сексом, потому что хочет чувствовать себя хорошо. Занимается сексом с кем-то другим, потому что это приятно, с кем-то, кто не является мной. Потому что она хотела, оргазма и удовольствия. Голая в соседней комнате, в чужой кровати, в моем доме.

Я упоминал голую?

Джеймсон трахалась с моим соседом по комнате. В моем доме.

Джеймсон.

Эллиот.

Джеймсон и Эллиот.

Эллиот в итоге переспал с Джеймсон, в чьи трусикия пытался залезть неделями. Эллиот, мой друг, который заслуживает такую девушку, как Джеймсон, которая трахнула его, потому что хотела чувствовать себя хорошо.

Интересно, выходит ли жизнь на улицу покурить прямо сейчас, потому что она только что закончила трахать меня.

Трахать меня жестко.

Логически все это не имеет смысла.

Да, я возможно был немного резок с Джеймсон, но она даже не знает Эллиота. Как можно было прыгнуть в постель к кому-то, кого однажды встретила на вечеринке, после того, как пофлиртовала по гребаным смс? Кто так делает?

Ладно. Я так делаю.

Я ворочаюсь с боку на бок, превращая подушку в бесполезный комок, сознавая собственное лицемерие. И да, я могу быть лицемером, но, по крайней мере, я не показываю нехарактерное поведение. Не так, как она. Спать с незнакомцами — это то, что я делаю, то, что я всегда делал. Это легко, быстро и не требует никаких усилий.

Не требуется никаких последующих действий или эмоций.

Джеймсон, может, и не девственница, но я, черт возьми, могу гарантировать, что она не спит с кем попало. Она не может.

Не так, как я.

Делал.

Делаю.

Черт, черт, черт, у меня в голове бардак.

Я даже не могу собраться с мыслями, которые заставляют меня сесть, вылезти из кровати и помчаться по коридору в комнату Эллиота. Я врываюсь в его дверь, не потрудившись постучать.

— Зачем ты это сделал?

Он сидит на кровати в одних трусах, листает Нетфликс[24] и вид его безволосой голой груди выводит меня из себя.

— Что сделал?

— Не будь тупицей, — выплевываю я. — У тебя был секс с Джеймсон.

— И? — Рыжевато-каштановые волосы Эллиота торчат, и он смахивает со лба растрепанные пряди. — С каких это пор заниматься сексом с горячей, страстной женщиной считается преступлением?

От слов «горячей» и «страстной» у меня волосы на затылке встают дыбом. Мои руки сжимаются в кулаки, желая его ударить.

— Осторожнее, — угрожаю я, когда Эллиот смотрит на меня, как будто я сошел с ума, а может, я и сошел. — Следи за тем, как ты говоришь о ней.

Он поднимает брови.

— Я не могу назвать ее горячей?

— Нет.

Он встает с кровати, идет к шкафу и достает оттуда футболку.

— Слушай, я не знаю, в чем твоя гребаная проблема, но выкладывай уже. Уже поздно, и я устал.

Устал?

Устал?

— Я хочу выбить из тебя все дерьмо, — рычу я, все еще прикованный к своему месту у двери, наблюдая, как он натягивает футболку через голову. — Пожалуйста, дай мне повод избить тебя до потери сознания.