Убийство времени. Автобиография - [25]

В 1947 году в Вене было три знаменитых физика: Ганс Тирринг, Карл Пршибрам и Феликс Эренхафт. Тирринг читал установочные лекции по теоретической физике — механика, термодинамика, оптика и много чего еще. Он рассчитал релятивистские отклонения для орбиты пробной частицы — знаменитый эффект Тирринга-Лензе. Он также был замечательным лыжником и изобретателем со множеством патентов. В 1938 году он был уволен из университета за «разлагающее» влияние на «военную готовность нации», за оппозицию фашизму, а также за дружбу с Фрейдом и Эйнштейном. Вернувшись к преподаванию, он заявил курс о психологических и этических основаниях мира во всем мире. «Это важно, — говорил он, — а физика не важна». Большинство студентов думало иначе. На лекциях Тирринга по физике аудитории были переполнены — он был замечательным учителем, — но Аудиториум максимум, где он читал курс о мире, была практически пуста. Позднее, в качестве члена парламента, Тирринг разработал план разоружения Австрии. Согласно этому плану, Австрия должна была распустить армию и военно-воздушные силы, а окружающие страны должны были отодвинуться на определенное расстояние от австрийских границ; все это скреплялось гарантиями ООН и главных послевоенных сил. Это был разумный план, но он представлялся безумным тем политикам и патриотам, для которых страна без самолетов, без пушек и солдат, а также без воинственного громыхания железками перед приезжающими высокопоставленными лицами сразу же обращалась в ничто. Тирринг иногда приходил на лекции, которые я читал еще в мою бытность студентом. Позже я посещал его, когда жил в Калифорнии — на каникулах, — а затем встретил его снова в то время, когда он путешествовал по США. Я восхищался им, но только теперь понимаю, насколько он был уникален. Несмотря на всю серьезность важнейших для него тем, он никогда не терял чувства юмора. Вещи, с которыми он боролся, были свидетельством человеческой глупости, а не воплощением абсолютного зла. Он представлял собой редкий парадокс — это был скептик, привязанный к идее мира и гуманизма. Между ним и современными апостолами гуманности — мрачными, отягощенными виной людьми, которые скрежещут зубами и сыплют лозунгами, — лежит целая пропасть.

 Пршибрам и Эренхафт вели лабораторные классы. Карл Пршибрам, бывший ученик Дж. Дж. Томпсона (и редактор знаменитых Briefe zur Wellenmechanik)[15] был тихим и элегантным человеком и мелким почерком писал на доске уравнения. Его было легко вывести из себя, и особенно его раздражал шум, доносившийся из лаборатории Эренхафта во время его лекций. Это был первый семестр Эренхафта по возвращении в Вену. О нем ходили странные легенды. Он дискутировал с Милликеном по вопросу заряда электрона и проиграл спор (история их борьбы изложена Холтоном в девятом томе Historical Studies in The Physical Sciences). Он открыл магнетолиз (диссоциацию воды в сильном магнитном поле) и магнитные монополи мезоскопических измерений; он утверждал, что инерционный путь является дугой, а не прямой линией и тому подобное. Его теоретические взгляды были близки к Ленарду и Штарку[16], ведущим представителям «немецкой физики», и он часто упоминал их с одобрением. Многие ученые считали его шарлатаном, и мы, студенты физики и математики, вознамерились его разоблачить.

Вместо этого Эренхафт сам разоблачил нас. Он ставил свои эксперименты — простые и довольно незатейливые, отпускал несколько саркастических замечаний об «этих теоретиках», обращал свой взор на нас и орал: «Вы что, онемели? Или просто бестолочи? Вам что, и сказать-то нечего?» Почти с такими же словами он обратился к Розенфельду, Прайсу и Вальтеру Тиррингу (сын Ганса Тирринга и также физик-теоретик) после лекции в летнем университете в Альпбахе. О его дерзости ходило множество анекдотов; я расскажу три таких истории.

Эренхафт заказал дорогое оборудование у фирмы Philips в Голландии. Спустя несколько недель Philips прислал запрос: «Получили ли вы наше оборудование?» «Да, — отвечал Эренхафт, — и оно великолепного качества». Следующее письмо было несколько более прямолинейным — в нем требовали оплаты. Эренхафт был непоколебим. «Я, Эренхафт, подтвердил, что ваше оборудование великолепного качества. Это стоит гораздо большего, чем сумма, указанная в вашем счете, — на самом деле это я должен получить от вас деньги». Вторая история такова: Эренхафт был недоволен положением дел в институте. Он отправился к министру науки без назначенной аудиенции. Секретарь пытался не пустить его в кабинет и заявил: «Министр на встрече». «А что за встреча?» «Встреча с иностранными работниками образования». «Это мне подходит», — ответил Эренхафт. Он обошел секретаря и встретился лицом к лицу с министром: «Могу ли я получить желаемое или мне следует рассказать этим господам, как обстоят дела в Австрии?» Он получил желаемое. Третья история правдива, и я тому свидетель. В 1949 году Эренхафт приехал в летнюю школу в Альпбахе. Он ставил свои эксперименты и приглашал посмотреть на них всех, кого только мог к себе заманить. За день до собственной лекции он провел отличную рекламную акцию. После того, как Фридрих фон Хайек произнес довольно прочувствованный доклад, Эренхафт поднялся и голосом, в котором звучало удивление и почтение, сообщил: «Дорогой профессор фон Хайек, — это была необычайная, тонкая и весьма ученая лекция, позвольте мне выразить свое уважение к вам. Вот я ни словечка не понял». Я и сейчас словно вижу его перед собой — человек-гора, с широко открытыми глазами, он разводит руки, обозначая беспомощность, а его лицо выражает саму невинность. На следующий день его аудитория была переполнена.