Убийство в «Зеленой мельнице» - [65]

Фрина взяла из рук Дот чашечку кофе и сделала глоток.

— Именно.

— Так что там в посылке?

— Штука, называемая эхо-корнетом и полное признание в убийстве Стивенса, написанное нетвердой рукой на обороте листка с нотами к песне «Лети, дрозд мой». Еще там есть странный маленький дротик, изготовленный под этот корнет. Это ваших рук дело?

— В некоторой степени. Как вы знаете, меня наняли, чтобы вытащить из-за решетки Чарльза Фримана, и я вам говорила, что обо всем расскажу. Я собиралась сделать это сегодня.

— Значит, вы знали, что это Бен Роджерс?

— Да.

— А вы знаете, что по вашей милости убийце удалось сбежать? — взревел полицейский. — Наверняка вы говорили с ними вчера, с этими «Джазистами»!

— И что? — Фрина допила кофе и уже начинала мерзнуть. — Что случилось с Роджерсом?

— Он исчез. Мог сесть на любое из полудюжины судов, что мотаются по всему свету. Вас надо привлечь за действия, препятствовавшие правосудию, вот что.

— Попробуйте, — ледяным голосом отозвалась Фрина.

На другом конце линии воцарилась тишина.

Фрина легко могла представить, что Джек Робинсон сейчас кипит от злости, и размышляла, что он намерен делать дальше. Ей было чертовски обидно. Она нашла убийцу, обеспечила ему признание, улики доставила прямо в руки, избавила от унижения из-за нераскрытого дела, ясно указала на нужного человека. Неужто надо винить ее за то, что Бена Роджерса не схватили и не сковали по рукам и ногам? Неужто полиция сама не могла с этим справиться? Кроме того, отчасти Фрина поступила так из-за Нерины. Девушка ей нравилась, хоть рядом с ней Фрина и чувствовала себя почти дурнушкой.

Возможно, Бен Роджерс взял Нерину с собой. А Чарльз Фриман погиб почти от того же, что замышлял сам. В целом же Фрине казалось, что вся эта история имела вполне счастливый конец, учитывая общее несовершенство мира.

— Ну, вообще-то… — произнес Джек Робинсон, выведя Фрину из задумчивости, — э-э… в общем, да. Наверное, нам следовало присмотреть за ним. Ориентировку на него разослали во все порты, так что мы его все равно возьмем.

Это и были те слова, которые Фрина могла расценить как благодарность или извинение, а потому она быстренько попрощалась и повесила трубку. Она решила еще поспать — возможно, это благотворно скажется на ее настроении.

Не успела она выйти из холла, как Джек Робинсон позвонил опять.

— Между прочим, — его голос звучал уже гораздо спокойнее, — этот главный в их оркестре чист. Роджерс признался, что идея целиком принадлежала ему. И похоже, убить он пытался не Бернарда Стивенса, а Чарльза Фримана. Кстати, что с ним, он вернулся к мамочке?

— Нет, он умер. Несчастный случай в горах. Он разыскивал брата.

— Брата? И нашел?

— Нет, — сказала Фрина тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения. — Никто уже не найдет его.

Она поднялась наверх и легла спать.

Вечером она снова нарядилась для визита в «Джаз-клуб». Ей требовалась музыка, чтобы избавиться от привкуса убийства и затерянных в горах мужчин.

Тинтаджел был очень доволен; Фрина решила, что побег Роджерса принес ему большое облегчение.

А Бен сбежал, это ясно. Он же готовил побег для Чарльза и просто воспользовался этим сам. Фрине было интересно, сердится ли на нее Тинтаджел.

— Тен, ты на меня не злишься из-за того, что лишился лучшего трубача в Австралии?

— Нет, Фрина. Тут уж ничего нельзя поделать.

— А чем ты так доволен? — спросила она и увидела, как его губы изогнулись в загадочной улыбке.

— Увидишь, — пообещал Стоун.

Обычная компания сидела на привычном месте; была здесь и еще одна знакомая фигура. Нерина подняла подслеповатые глаза, когда Тинтаджел услужливо усадил Фрину рядом с ней.

Очевидно, Нерина долго плакала. Бен Роджерс скрылся, бросив ее. Фрина кипела возмущением. Подлец, думала она, хладнокровный мерзавец, бросил девушку и дал деру, а ведь я могла передать его в руки закона! Нужно было сдать его на виселицу.

— Нерина, мне так жаль… — начала Фрина.

Певица ответила слабой, неуверенной улыбкой.

— Вы здесь ни при чем, милая, — сказала она своим чарующим голосом. — Этот мерзавец смылся, думаю, он уже в Новом Орлеане. Не принимайте близко к сердцу, дорогая.

— Мисс Фишер, это Тим Стамп, наш новый корнетист.

Юноша с короткими рыжими кудряшками был молод и свеж и смущался каждый раз, когда кто-то из музыкантов обращался к нему.

— Вы уже нашли нового трубача?

— Да. Потерять Бена было жалко, однако с ним чертовски трудно было играть. Вечно лез в самый центр, оттеснял назад бедного Джима, да и на язык был несдержан.

— А еще он убийца, — напомнила Фрина.

— Ну да, и это тоже, — рассеянно согласился Тинтаджел. — Тим, это мисс Фишер, которая косвенно повинна в том, что нам потребовался новый трубач. Не желаешь ли продемонстрировать ей свое мастерство?

Тим Стамп взял Фрину за руку и, похоже, не знал, что с ней делать дальше. Фрина решила отнять ее сама. Юноша извлек трубу из-под груды вещей и почтительно тронул Нерину за плечо. Затем, взяв ее под руку, провел на эстраду.

Зал затих. Тим Стамп вскинул трубу и заиграл «Унылый блюз»[59]. Играл он не так дерзко и властно, как Бен Роджерс, гораздо мягче и нежнее, и находил точный момент для каждого звука. Нерина поморгала покрасневшими глазами и прижала руки к груди.