Убийство в «Зеленой мельнице» - [63]

Все уставились на нее, разинув от изумления рты. Видя такое внимание, Нерина строптиво тряхнула головой, и в полутьме ее волосы вспыхнули медными искрами.

— Меня он тоже шантажировал.

— Как вы это сделали? — спросила Фрина.

Нерина схватилась за Бена Роджерса, словно желая удержать его на месте, и поспешно сказала:

— Я знала, что он будет здесь. Он мне сам сказал. Я переоделась официанткой. Оружие пронесла через кухню. Выждала, пока притушат свет, и встала у стены позади оркестра. Никто не знал, что я там. Пока все смотрели танцевальный марафон, я метнула нож и убила его.

— Прекрасно, — сказала Фрина, — но…

Она немного помолчала. Никто не проронил ни слова. Фрина поджала губы. Ее мнение о трубачах подтвердилось.

Бен Роджерс не шевелился, лишь косился в сторону, словно ища путь к отступлению.

— Нет, Нерина. Попытка неплохая, но это были не вы.

— Откуда вы знаете? — Голос Нерины звучал прерывисто. — Откуда вам об этом знать? Кто обратит внимание на официантку?

— Нерина, ты бы даже из пушки в амбар не попала, — терпеливо возразил Джим Хайд. — Я готов поверить, что тебе хотелось убить этого парня и даже что ты пыталась убить его, но то, что ты смогла прицелиться в такой темноте и попасть ему в сердце, — это слишком.

— Не в этом дело, — сказала Фрина. — Я видела девчушку в парке, та стреляла вообще с закрытыми глазами. Нет, ведь Тинтаджел забрал нож. А зачем ему так делать, если он не знал, что ты там? Нет, старина Тен видел убийство, он знал, кто это сделал, и покрывал его. Разумеется, нужно еще найти и сдать орудие убийства. Оно все еще у тебя, Тинтаджел?

— Да. У меня не было возможности избавиться от него: нагрянула полиция и все пошло кувырком, — проговорил Тинтаджел. — Оно все еще у меня, мисс Фишер.

— Продолжайте, — попросила Айрис Джордан, которую очень интересовала эта история. — Кто сделал это, почему и как?

— Окажите любезность, сходите к инструментам и принесите мне эхо-корнет, — обратилась Фрина к Хью.

Повиновавшись, он вернулся с футляром и открыл его.

— У этого инструмента, — продолжила Фрина, поворачивая корнет, — есть сурдина. Особая трубка, вот здесь, со своим собственным клапаном. Возможно, она специально изготовлена для этой цели. Не знаю, с какой именно силой может дунуть хороший трубач, но ее наверняка хватит, чтобы выбросить тонкое лезвие на довольно большое расстояние. Этой силы достаточно, чтобы убить наповал, если попасть в нужное место и если лезвие не застрянет в ребре. Для Бена Роджерса, мастера в обращении с металлом — он ведь сам делал ювелирные украшения, переделать стилет было не слишком трудно. Хоть он и не похож на любителя рукоделия, он мог совершенно легально приобрести толстую вышивальную иглу и приделать к ней деревянную рукоятку вроде бусины, чтобы по диаметру она подходила для этой узкой дырочки. А дальше дело за малым: поднять корнет, как он обычно и делает, почти до уровня глаз, нажать на клапан и переключиться на другой раструб. И на тридцать пятом такте «Лети, дрозд мой» убить наповал не того человека.

— Не того? — Хью Андерсон, который до этого безостановочно грыз ногти, удивленно оторвался от этого увлекательного занятия.

— Да. Убить он собирался…

— Этого поганца Чарльза! — рявкнул Бен Роджерс, вскакивая и опрокидывая стул.

— Этого, как вы говорите, поганца Чарльза. Послушав Нерину, вы решили, что он преследовал ее с э-э… сексуальными намерениями. Ваша безумная ревность возбуждала ее. В качестве светского развлечения такая игра наверняка доставляла массу удовольствия вам обоим, — холодно добавила Фрина. — И я не хотела бы отнимать у вас эту забаву. Сядьте, пожалуйста, господин Роджерс. Я не переношу истерик. Вы видите, к чему привело потакание вашему норову. Возможно, я бы поверила, что у вас была благородная цель, однако никчемный Бернард Стивенс оказался не такой уж большой потерей. Впрочем, вероятно, и его кто-то любил, возможно, его бедная партнерша, которая до сих пор в больнице, и даже если он никому не был дорог, все равно вы не имели никакого права его убивать. Он вас чем-то задел?

— Нет, я даже не знал его, — пробормотал Роджерс, поднимая стул и снова усаживаясь.

Нерина отодвинулась. Он положил ей руку на плечо, но она выскользнула — так кошка уворачивается от нежеланной ласки.

— А Чарльз? Почему вы решили наказать его таким образом?

— Из-за Нерины, — ответил Бен. — Сперва я думал, что он к ней клеится, а потом оказалось, он хочет отбить ее у меня, чтобы она пела с другим оркестром, а это еще хуже.

— И вы хотели тайком выпроводить его из страны, чтобы вина пала на него, а не на вас? Я не думаю, что бескорыстие входит в число ваших добродетелей.

— Верно, это был я. И что вы теперь сделаете? Вас что, копы за дверью поджидают?

Говорил Бен тихо, и это производило еще более грозное впечатление. «Джаз-клуб» по-прежнему гудел. Компания у двери все еще препиралась насчет природы джаза — у каждого музыканта было на этот счет персональное мнение, за которое он готов был биться до последнего. Фрина прикидывала, на кого из джазистов можно положиться, если Бен кинется на нее. Больше всего ее занимал обворожительный Тинтаджел Стоун.