Убийство в поместье Леттеров - [12]

— Ужасно боюсь. Мин, что Джулия поскандалит с Лоис, — сказала она.

— Что ты, этого нельзя допустить!

— Боюсь, ее не удержишь. — Голос Элли дрожал. — Не исключено, что она специально за этим и едет.

— Не может же человек сознательно желать ссоры! — воскликнула Минни.

— Джулия может.

— Почему, ну почему?!

— Чтобы все тут разнести вдребезги. Ты же знаешь Джулию. К тому же она ненавидит Лоис, как змею ядовитую.

В зеркале Элли видела Минни, стоящую за ее спиной. На мгновение Элли показалось, что она и в самом деле готова потерять сознание — так вдруг побледнело ее лицо. Но этого не случилось. Дрогнувшим голосом Минни чуть слышно произнесла:

— Ненависть — это яд.

Глава 5

Единственным человеком, кому тот вечер принес неподдельное удовольствие, оказался Джимми Леттер. Остальные вздохнули с облегчением, когда он наконец окончился. Джимми же радовался, как ребенок. Он весь сиял и не жалел сил, чтобы развеселить и остальных. Еще бы! Впервые за последние два года семейство в полном составе собралось за столом. По одну сторону от него сидела Элли, по другую — Джулия; рядом с Элли — Энтони, подле Джулии — Минни, а со своего места во главе стола сияла улыбкой его прелестная Лоис. Вся семья в сборе, как в былые времена, а вместе с ними — Лоис! Его милая жена. Его изумительная, потрясающая Лоис!

Он до сих пор не мог взять в толк, почему она предпочла именно его. Ведь она могла бы выбрать себе в мужья любого. Но вышла за него!.. Наконец-то все они собрались вместе! И Энтони, только что вернувшийся в Англию, и Джулия… Он искренне переживал оттого, что после его женитьбы Джулия перестала бывать в родовом гнезде. Что уж скрывать, его это очень обижало. Ревнует его к Лоис, не иначе. Очень глупо с ее стороны. Такая уж она уродилась — вспыльчивая, своенравная… Но сердце у нее золотое, и не любить ее невозможно. Джимми всегда относился к ней с большой нежностью. А Лоис с ангельским терпением переносила ее нежелание бывать у них. Ничего удивительного — У Лоис вообще ангельский характер. И насчет Джулии она оказалась абсолютно права, когда заметила, что ей просто требуется время, чтобы свыкнуться с новым положением дел, и вскоре она сама к ним приедет. Так и вышло. И теперь все здесь. Джулия в красном. И тон выбран очень удачно — густой, как у лепестков дамасской розы. Просто великолепный цвет, и очень ей идет. А Элли в голубом. У нее, бедняжки, очень усталый вид. Изводит себя из-за Ронни, на верное. Скверно, конечно, что он потерял ногу. Какое счастье, что теперь у них есть Лоис! Она такая опора для Элли…

Печально, что нет уже с ними Марсии. Джимми взглянул на висевший за спиной Лоис портрет миссис Вейн. На нем она тоже в красном платье — почти таком же, как на Джулии, ее дочке. Они, несомненно, очень похожи. Только Джулия, разумеется, не такая красивая. Жаль… А вот Элли и вовсе на мать не похожа. Марсия была на редкость привлекательной. Прелестная женщина! Правда, жизнь ее не баловала: дважды оставалась вдовой, да и умерла рано. Джимми очень был к ней привязан. Ей следовало бы сейчас быть здесь, вместе со всеми.

С легкой грустью Джимми позволил своему воображению нарисовать идиллическую картину: Марсия и Лоис живут душа в душу под одной крышей в Леттер-Энде. Разумеется, и Джулия тогда никуда бы не уехала и жила бы вместе с ними, и все были бы счастливы… Но даже так грех ему роптать на судьбу. Ведь вдобавок ко всему у него теперь есть Лоис…

Джимми улыбнулся ей через весь стол, и в ответ был вознагражден обворожительной улыбкой.

На первый взгляд, вечер и в самом деле удался — в основном, благодаря усилиям Лоис и Энтони. Они старались, чтобы застольную беседу не нарушали неловкие паузы. Джимми радостно перепархивал от одной темы к другой. Джулия больше молчала, но в целом держала себя вполне прилично. Не хмурилась, не сверлила никого свирепым взглядом, спокойно выражала свое мнение, была вежлива с Лоис и ласкова с Джимми.

Джимми трудно было не любить. В свои пятьдесят один он оставался все таким же кудрявым и беззаботным, каким был в пятнадцать. Он не сделался выше ростом, не стал держаться солиднее. Правда, кудрей у висков немного поубавилось, но они по-прежнему отливали золотом, почти не тронутые сединой.

Ужин, приготовленный миссис Мэнипл, был великолепен. Когда Элли встала, чтобы заменить тарелки, Джулия тоже поднялась со своего места. Ей было приятно вместе с Элли снова заняться привычными домашними делами, и в кои-то веки ее нисколько не волновало, начнет ли злорадствовать по этому поводу Лоис. Она легонько положила руку на плечо Минни, усаживая ее обратно на стул, отрицательно покачала головой в ответ на предложение Энтони помочь, и со смехом сказала:

— Да успокойтесь вы все! Я делаю это с превеликим удовольствием.

Все было, как в старые добрые времена. Только во главе стола полагалось бы сидеть ее мамочке, такой ласковой, такой красивой и доброй, а не этой мерзкой Лоис, в ее скользком, облегающем белом платье, надетом специально, чтобы подчеркнуть, что сложена она лучше, чем любая из присутствующих здесь женщин. «Я к ней несправедлива, что уж тут скрывать! — говорила себе Джулия. — Право же, не все ли мне равно, что у нее такая красивая фигура. Ну нет, не все равно, совсем даже не все равно! Надо же, платье — все в обтяжку, и такое открытое! Уж лучше бы сразу купальный костюм надела! Если Энтони такое нравится — что ж, ради бога, пускай она его забирает! Хотя теперь он ей не достанется, ведь теперь она, как-никак, жена Джимми. Энтони никогда на это не пойдет. И вообще, он бы сюда не приехал, если бы все еще любил ее…» При этой мысли настроение у Джулии резко улучшилось, у нее даже дух захватило от радостного предвкушения.