Убийство в лабиринте - [17]
На следующее утро, сразу после восхода солнца, с заднего двора суда выехали трое верховых.
Посредине был судья Ди в охотничьем одеянии, по обе стороны от него ехали Ма Жун и Цзяо Тай в кавалерийских мундирах.
Когда они повернули на запад, судья обернулся в седле и посмотрел на большое желтое знамя, которое развевалось над крышей судебной управы. На нем виднелась надпись красными буквами: «Штаб армии».
— Мои жены полночи трудились над этим флагом! — с улыбкой сообщил судья своим спутникам.
Они направились прямо к дому Цзянь Моу.
У ворот их встретили четыре крепких парня с алебардами.
Ма Жун сдержал своего коня перед самыми воротами. Он указал хлыстом на ворота и приказал:
— Отворяйте!
Очевидно, дезертиры, которых отпустили прошлой ночью, успели распространить весть о прибытии солдат. Охранники лишь на мгновение заколебались. Потом они раскрыли ворота, и судья Ди с помощниками проехали внутрь.
В первом дворе несколько десятков человек стояли кучками и что-то возбужденно обсуждали. Они сразу умолкли, боязливо поглядывая на троих всадников. Те, у кого при себе были мечи, торопливо попытались укрыть их в складках одежды.
Трое всадников проехали, не глядя ни влево, ни вправо. Ма Жун направил своего коня вверх по ступеням пологой лестницы, ведущей во второй двор; судья и Цзяо Тай последовали за ним.
Десятник Лин присматривал за примерно тридцатью человеками, которые точили мечи и копья и покрывали маслом кожаные куртки.
Не останавливаясь, Ма Жун крикнул десятнику:
— Прихвати десять рядовых и следуй за нами!
Третий двор был пустынным, если не считать нескольких слуг, которые при виде всадников бросились врассыпную.
Ма Жун подъехал к большому дому в дальнем конце двора; конские подковы звонко цокали по каменным плитам. Покрытые красивой резьбой и красным лаком двери свидетельствовали о том, что это главный вход.
Они слезли с коней и бросили поводья троим солдатам десятника Лина.
Ма Жун пинком подкованного сапога распахнул входную дверь и прошел внутрь вместе со своими спутниками.
Очевидно, они помешали какому-то важному совещанию. В центре зала сидели трое мужчин. Посередине в большом, покрытом тигровой шкурой кресле восседал высокий широкоплечий человек. У него было властное лицо с тяжелым подбородком, тонкими усиками и короткой черной бородкой. Похоже, он только что встал с постели и еще пребывал в ночном платье из белого шелка, поверх которого был накинут просторный домашний халат из фиолетовой парчи. На голове была маленькая черная шапочка. Два других пожилых мужчины сидели напротив него в креслах из резного эбенового дерева.
Помещение выглядело весьма воинственно. Оно скорее напоминало арсенал, нежели приемный зал. Стены были украшены копьями, пиками и щитами; пол покрывали шкуры диких зверей.
Все трое в немом изумлении уставились на непрошеных гостей. Судья Ди не произнес ни слова. Он сразу направился к пустому креслу и сел в него. Ма Жун и Цзяо Тай остановились перед Цзянь Моу, бросая на него суровые взгляды.
Двое советников Цзяня поспешно поднялись и встали за спиной своего хозяина.
Судья небрежно бросил Ма Жуну:
— Сотник, в городе объявлено военное положение. Предоставляю вам самому расправиться с этими мерзавцами.
Ма Жун обернулся.
— Десятник Лин!
Десятник торопливо переступил порог зала, следом за ним вошло еще четыре человека.
— Кто из этих преступников предатель Цзянь Моу? — спросил Ма Жун.
Десятник указал на человека в кресле.
— Цзянь Моу, ты арестован по обвинению в антиправительственном мятеже! — громогласно провозгласил Ма Жун.
Цзянь вскочил на ноги и заорал:
— Кто смеет отдавать приказания в моем доме? Стража, сюда!
При этих словах Ма Жун нанес ему в лицо удар кулаком в железной перчатке.
Цзянь рухнул на пол, опрокинув изящный чайный столик вместе с дорогим фарфоровым чайным прибором.
Шесть громил свирепого вида ворвались в зал из-за большой ширмы в его задней части. Они были вооружены мечами, их предводитель размахивал секирой, но при виде Ма Жуна и Цзяо Тая в полном боевом облачении стражники остановились.
Ма Жун сложил руки на груди и, обращаясь к телохранителям Цзяня, резко произнес:
— Бросить оружие! Наш главнокомандующий потом решит, виноваты вы или нет.
У Цзяня был сломан нос; кровь струилась ему на платье. Он поднял голову.
— Не слушайте этого ублюдка, ребята! Разве вы задаром десять лет ели мой рис? Убейте этого чиновного пса!
Главарь телохранителей с поднятой секирой бросился к судье.
Судья не шевельнулся. Он медленно поглаживал бороду, с презрением глядя на нападающего.
— Опомнись, братец Ван! — крикнул десятник Лин. — Разве ты не слышал, что весь город наводнен солдатами?! Пришла армия. У нас нет ни единого шанса!
Стражник с секирой не знал, кого ему слушать.
Цзяо Тай нетерпеливо топнул ногой.
— Сколько можно канителиться! У нас есть дела и поинтереснее, чем арестовывать каких-то проходимцев!
Он развернулся и сделал вид, что хочет выйти из зала.
Цзянь Моу потерял сознание. Не обращая внимания на телохранителей, Ма Жун наклонился и принялся его связывать.
Судья Ди поднялся с кресла. Одергивая платье, он холодно бросил человеку с секирой:
